– Много? – по лицу Филатова скользнула улыбка. – Ровно столько же, сколько получает любой другой офицер российской армии.

– Так вы бывший офицер, – облегченно вздохнул дядя Сережа. – Ну и юмор у вас. Значит пистолет трофейный. А где стреляли, наверное, на Кавказе?

– И на Кавказе, и в других горячих местах. Жизнь непредсказуема.

– Это точно, – подтвердил Ванштейн. – Кто мог предполагать, что мой водитель окажется ссученным и обманет даже охрану. Кстати, надо разобраться, как он попал в фирму.

Филатов молчал. Он не любил пустых разговоров тем более, когда находился за рулем. Между тем заново родившийся бизнесмен засыпал его вопросами.

– И много вы зарабатываете?

– На хлеб с маслом хватает.

– Наверное, вы неприхотливый человек?

– А что, по-вашему, если военный, значит неприхотлив? Я человек и ничто человеческое мне не чуждо.

– Замечательно. А деньги вам платят...

– От заработка. Но с вас сегодня я возьму черным налом. Тем более, если я правильно понял, у вас они есть.

– И много собираетесь взять? – насторожился Ванштейн.

– По счетчику. С учетом километража и дополнительных услуг, думаю, баксов семьсот.

– Приемлемо, – согласился дядя Сережа. – А большую сумму не хотите заработать?

– В каком смысле?

– Да это я так, о своем, – осекся Ванштейн.

Он уже подумал о том, чтобы взять водителем своего нового знакомого, однако осечка с предыдущим остановила его. Кандидата на такую работу нужно было «обкатать», ведь уверенности в нем не было никакой.

– Приехали, – сообщил Филатов, остановив машину возле высотного здания.

Ванштейн тут же отсчитал Юрию наличные и еще раз поблагодарил его.

– Кстати, у меня к вам деловое предложение, – будто случайно вспомнив, добавил дядя Сережа. – Вечером, около семи, я буду возвращаться в аэропорт с еще большей суммой денег. Оттуда вместе с моим коллегой, что был тут на стажировке, летим в Нальчик, где я, собственно говоря, и работаю. В Москве я проездом из Берлина. Так вот, с учетом того, что вся моя охрана погибла, я попрошу вас отвезти меня обратно. По этому поводу брать машину и охранников в компании не стану. Ну а поскольку денег у меня будет больше, то и ваш доход увеличится.

Филатов не стал долго думать.

– Ваш заказ принят, – ответил он и, попрощавшись до вечера, отправился домой.

Дверь двухкомнатной «хрущевки» закрылась легко и очень тихо. Юрий не любил шума, особенно бытового. Он никогда не хлопал дверями, не гремел посудой, бесшумно размешивал чай, аккуратно клал тяжелые вещи. Со свойственным аккуратизмом, он справлялся с домашним хозяйством. Где бы ни жил Филатов, полы и двери никогда не скрипели, петли не расшатывались, потолки не сыпались и обои не отклеивались. Его пристрастие к чистоте и порядку в любой ситуации вызывало раздражение у подчиненных. В кабинете он мог заметить паутинку в самом труднодоступном для глаз месте, а в полевом лагере устраивал «разборки» с поварами за плохо вытертый обеденный стол в палатке походной столовой.

Сняв рабочую одежду и берцы, он первым делом направился в ванную, где долго и тщательно принимал душ. Мытье после трудного дня или по возвращении с задания было особенным ритуалом. Смывая грязь и пот с тела, он смывал весь негатив прошедшего дня. В эти минуты Юрий не думал ни о чем, получая удовольствие от очищения, как внешнего, так и внутреннего.

Выйдя из ванной, завернутый в «обломовский», как он называл, халат, Филатов прошел на кухню, нагрел воду, заварил зеленый чай и с дымящейся кружкой вошел в зал. Для полного расслабления остался последний штрих – Юрий погрузился в мягкое кресло, взял дистанционный пульт и включил музыкальный центр.