– Итак, что вы решили? Я скажу сразу: нас пять тысяч. Кроме того, у нас артиллерия, бронетехника. Тебе лично, командир, предлагаю выбирать. Или мы вас нейтрализуем снарядами, или эквивалентом в долларах. По курсу: один снаряд – пятьсот баксов. Чтобы стереть вас, я уверен, мне понадобится не больше двадцати точных выстрелов. Выбирай.

Между переговаривающимися сторонами возникла пауза.

– Подумать надо, – негромко ответил ротный.

– Думай, командир. Даю тебе пять минут, – с этими словами боевик развернулся и отправился назад.

– Вы поняли? – спросил взводных Пташук, когда они вернулись в укрытие.

– Не совсем, – ответил Филатов.

– Нас принимают за основные силы, наступающие на город.

– А кто нас сдал?

– Это, я уверен, очередной «гениальный» план командования. Нас никто не сдавал. Разведка пустила дезинформацию о том, что состоится наступление через район села Карачхой. Местность, если судить по карте, действительно удобная. Вот духи на это и клюнули.

– Иначе говоря, – подвел итог Филатов, – духи думают, что наша рота – это основные силы, и стягивают сюда все свои войска. А пока мы их удерживаем, наши беспрепятственно попадают в Грозный.

– Именно так, Юра, – вздохнул ротный. – Потому и рация молчит, потому и не будет нам никакой поддержки. Ни вертолетной, ни артиллерийской.

– Но ведь комбат нам обещал... – замялся командир второго взвода.

– Комбат сам, я на сто процентов уверен, ничего не знал до последней минуты, то есть до сего момента. В самый последний момент ему отдали приказ, и он ничего не смог сделать.

– Значит, живыми нам не уйти, – понял Филатов.

– Почему, можно, – спокойно продолжил ротный, – если взять деньги у этой падали и дернуть на них за кордон.

– Перспектива, – улыбнулся старший лейтенант.

– А вот другого и вправду нет, – уверенно произнес Пташук. – Отходить бесполезно, наверняка они уже потихоньку окружают район.

– Тогда, мужики, будем тянуть время.

Через десять минут бой возобновился. Мирабов сдержал свое слово и обрушил град снарядов на головы десантников. Взрывы, огонь, стоны, кровь, разорванные в клочья молодые тела бойцов – весь этот ад продолжался еще несколько часов.

Собрав трех человек, взвалив на себя раненого Костю, единственный оставшийся в живых офицер Юрий Филатов решил прорываться из окружения. В этот день уставшая группа десантников, прошедшая за сутки свыше пятидесяти километров, совершила еще один марш.

Филатов выводил бойцов грамотно. Передышки были короткими: каждый солдат чувствовал, как боевики идут за ними по пятам. И, тем не менее, взводный совершил невозможное. К полудню они выбрались на полевую дорогу. Филатов неплохо ориентировался и даже без компаса понял, что они находились уже в зоне, контролируемой российскими войсками.

Когда же солдаты увидели колонну машин федеральных войск, их радости не было предела. Они бросились навстречу своим, а Филатов устало сел на землю, уложив рядом Минина. С этого дня и до того момента, как Филатова перевели на другое место службы, они стали настоящими боевыми друзьями, ведь оба с достоинством вынесли не только первый бой, но и первое предательство российского командования. Предательство, которым была пропитана вся чеченская кампания.

Глава 2

Москва. Наши дни.

Холодным сентябрьским утром Боинг-740 приземлился в Шереметьево точно по расписанию. Иначе и быть не могло. У дяди Сережи вся жизнь проходила минута в минуту, и друзья всегда сверяли по нему часы.