Он замолчал и поцеловал ее так властно и с такой страстью, что она радостно уступила его ненасытному, жадному рту.

 - Я уже тогда знала, что люблю тебя, - прошептала она, оторвавшись от его губ. - Я тоже была в полном смятении - ты держался так холодно, так сдержанно, а потом мы любили друг друга, и это было так, словно мы сгорали на костре нашей страсти. Мы уже не владели собой. И тогда всплыли все мои дурацкие комплексы. Но почему ты предложил мне деньги?

 Губы его скривились в презрительной усмешке.

 - Мне удалось убедить себя, что ты спала со мной только для того, чтобы снова увидеть Стефани.

 - Несколько странный способ для того, чтобы продлить знакомство, ты не находишь? - Голос ее звучал очень сухо, и он невольно засмеялся.

 - Любовь моя, но к тому времени я уже знал, что значит лежать в твоих объятиях, владеть твоим ласковым, манящим к себе телом и сгорать в нем от дикой, ненасытной страсти. Да, то, как я повел себя потом, было действительно чудовищно! Я предложил тебе деньги, и ты швырнула их мне в лицо. Признаться, это был тот ответ, на который я в глубине души надеялся.

 - Тогда почему?..

 Он снова криво ухмыльнулся.

 - Я же говорю тебе, что я ничего не соображал. Обладать тобой было для меня все равно что найти чашу Грааля, прикоснуться к радуге, оказаться в раю; это было то, что я хотел и не надеялся найти, но меня мучили угрызения совести. Ты оказалась девушкой, и, хотя мысль о том, что брак - это единственное возможное для нас решение, еще не посетила меня тогда, я стал придумывать разные способы, которыми я смог бы навечно приковать тебя к себе. Но мне было нужно время подумать, время, чтобы побыть одному, чтобы не ощущать в крови этого бушующего пожара, который вспыхивал всякий раз, как только я смотрел на тебя. И мне кажется, тебе это было тоже необходимо. Я прав?

 Она нехотя кивнула, и глаза ее подернулись влажной пеленой, когда она вспомнила бесконечные дни и недели, проведенные вдали от него.

 - Да, но как же мне тебя не хватало, как я скучала по тебе. Мне хотелось умереть.

 - Я понимаю, - сказал он. Рот его мучительно изогнулся, и она вдруг поймала в его взгляде отблеск того адского огня. - Поверь, я не хотел так легко сдаваться. Я смотрел на самых красивых женщин мира, но не хотел ни одной из них. Когда я понял, что пройдет какое-то время и я сдамся и приползу к тебе, готовый молить о прощении, это было горькое открытие.

 Он невесело улыбнулся.

 - Забавно, не правда ли? Как видишь, я не особенно приятная личность. Если ты хотела найти прекрасного принца, тебе следовало остановить свой выбор на ком-нибудь другом. Когда во мне бушуют страсти, я не владею собой.

 - Так же, как и я, - сказала она. - Вот откуда этот страх. Я боюсь... боюсь потерять контроль над собой. Подчиниться другому и потерять себя.

 - Это происходит с нами со всеми, - тихо произнес он, с пронзительной нежностью целуя ее закрытые глаза. - А почему ты решила сообщить мне, что ты беременна?

 - Потому что мой ребенок - это часть тебя. Ты имеешь право знать о нем. Так же как и он имеет право знать, кто его отец. Но я позвонила тебе, потому что умирала без тебя.

 Он кивнул, ласково касаясь губами ее бровей, мягких и шелковистых, как оперение голубки. Это прикосновение пронзило всю ее - от кончиков губ и затылка до бедер.

 - Я знаю, любовь моя. Я был счастлив, когда ты позвонила. Я подумал, что наконец смогу заявить о своих правах на тебя и при этом не поступлюсь своей гордостью. Будь проклята моя гордость! А потом я прилетел за тобой, и ты решительно и твердо заявила мне, что не собираешься выходить за меня замуж.