Трудно сказать, сожалел я обо всём, что происходило. Хотя, конечно, ни капельки не сожалел. И уж точно не хотел, чтобы всё стало таким, как было раньше. Слишком притягательным оказался тот самый мир. Каждый раз я делал шаг. А потом – ещё шаг.

Вероятно, в пропасть – и, может быть, выбраться оттуда я уже не смогу. Но мне было всё равно. Я уже давно перестал пытаться пристыдить себя напоминаниями о том, что я делаю ужасные и непристойные вещи. Напоминания уже не работали.

Точнее, они работали – но в обратном направлении. Они напоминали мне о том, как я хочу её. И я снова считал минуты до вечера, ждал её прихода. Иногда я начинал чувствовать то, о чём мне говорил отец. И понимал, что я слишком далеко отплыл, и сейчас в открытом море Скоро будет шторм. А шлюпок у меня нет.

Лиза некоторое время лежала тихо, а потом привстала и взяла со стола сигареты.

– Ты самый милый малыш во всём мире, – сказала мне она, и протянула сигареты. – Будешь?

– Да. Спасибо.

Мы закурили и несколько минут молча слушали вопли кошек за окном.

– Что ты говоришь ему в постели? – спросил я.

– Правду, – ответила Лиза, прищурившись от дыма. – Он настоящий мужчина, и я это признаю.

– То есть, ты говоришь ему, что он – настоящий мужчина.

– Ну да. Разными словами – но одно и то же.

– Мне вдруг стало интересно, как вы занимаетесь любовью.

– Ты не знаешь, как занимаются любовью? А я-то думала, что достаточно доходчиво тебе это объяснила. Впрочем, тебе предстоит выучить много нового. Но принцип всегда тот же…

– Просто я ревную.

– Я это знаю.

Мы замолчали.

Мне было ужасно жарко, и я нетерпеливо поворочался. Лиза положила руку мне на плечо.

– Если бы я не хотела с тобой спать, то я бы этого не делала. Надеюсь, ты понимаешь.

– Я буду тост на завтрак. Хорошо?

– Хорошо, малыш. Когда ты спустишься вниз, всё будет готово.

В начале десятого, сразу после завтрака, мы удостоились чести видеть Бена. Он недавно вернулся из Израиля, где провёл пять дней, и теперь просто сиял от счастья. Я был очень рад его видеть, так как мы не общались практически весь период экзаменов. Бен был слишком занят, помогая отстающим – а я в плане учёбы всегда был единоличником и предпочитал заниматься в одиночестве.

Я принёс в гостиную портативный компьютер, и мы начали смотреть привезённые Беном фотографии. Через некоторое время к нам присоединилась и Лиза.

– Меня всегда поражало сочетание скромности и красоты этих женщин, – сказала она.

– Нескромных там тоже хоть отбавляй, – тут же уверил её Бен. – А вообще, женщины – это одно из богатств Ближнего Востока.

– Пожалуй, я пойду разгребать богатства в раковине.

– Помочь? – коротко спросил я.

– Нет, спасибо, малыш. Общайтесь. Я справлюсь сама.

Бен вручил мне подарок – средних размеров бутылку из толстого стекла. В бутылке была картинка из цветного песка – пустынный пейзаж. Незатейливая, на первый взгляд, вещица поражала яркостью красок и тонкой работой мастера. Надпись на бутылке гласила – "Иудейская пустыня".

– Как это сделано? – спросил я, разглядывая подарок.

Бен пожал плечами.

– Не знаю.