Уэст ошибается. Конечно же это кампания священной мести, кампания, проводимая руками множества фанатичных молодых дураков. И сегодня они вновь собираются нанести сокрушительный удар по грешной любви. Все должны быть на месте действия — в парках и лесных зонах, там, где и раньше устраивались набеги. Единственное, что в приказе следовало оставить, — это запрет на увольнения и выходные на сегодняшнюю ночь.

В кабинете Мориарти сидели двое сержантов, и один из них спросил:

— Есть новости?

— Нет, — буркнул Мориарти.

Сержант пожал плечами, и почти тотчас зазвонил телефон. Мориарти резко поднял трубку.

— Инспектор Мориарти слушает.

— Главный следователь Уэст, — произнес Роджер. — Меня вызывают на совещание в Министерство внутренних дел, поэтому вы остаетесь за старшего и отвечаете за ход дела. Если потребуется дополнительная помощь, обратитесь к следователю Ривсу.

— Есть, сэр!

Роджер положил трубку, и Мориарти, сидя за своим письменным столом, вдруг почувствовал огромный прилив энергии. Теперь он держал контроль над ситуацией в своих руках. Треть — в парки и скверы, треть — резерв — туда же, и еще треть — на случай непредвиденной случайности. Но что может произойти? То же, что обычно, — повседневный набор правонарушений. Что изменится, если сегодня несколько негодяев с их добычей полиция не задержит? Половину — в парки и лесопарки, половину — в резерв, вот как надо распределить силы!

Мориарти заметил, что сержанты на него как-то странно посматривают.

Он взял приказ и прошел к карте на стене.

План операции вообще должен быть совершенно другим. Выделить опасные районы и одну треть полицейских сосредоточить там, хорошо спрятав их, пока светло. Другую треть в виде подвижного оцепления двинуть туда же, когда стемнеет и когда нападающие, вероятно, прибудут на места. А третью часть оставить в резерве, чтобы можно было в любой момент перебросить ее туда, где она будет наиболее необходима. Он выбрал на карте Гайд-Парк и Уимблдон-Коммон, обвел их голубым, потом нарисовал круг пошире зеленым и затем разместил в ключевых местах резерв, обозначив его. Он точно представлял себе, как станут действовать подразделения. Им нужен будет только сигнал тревоги.

Эта… эта идея как раз то, чего все они ожидают; никто не удивится.

Он вернулся к столу, снял телефонную трубку и попросил:

— Приемную Коппелла.

У сержантов брови полезли вверх.

— Это секретарь? Скажите, мистер Коппелл тоже на совещании в Министерстве внутренних дел, вместе с мистером Уэстом? Когда вы ждете их возвращения? И не раньше? — Мориарти повысил голос. — Спасибо.

Уэст ничего не узнает до конца дня!

Предположим, он, Мориарти, изменил приказ. В конце концов, кто от этого выиграет? Уэст, конечно. Здесь не может быть ошибки, Мориарти был уверен. Ну, пропесочит его Уэст еще раз, что с того? Ему придется смягчиться, как только он увидит, к каким результатам привели верные выводы Мориарти. Уэст притворяется крутым и жестким, но на самом деле он мягок, как воск. К тому же он все равно припишет себе все заслуги.

Мориарти чуть не застонал в гневном протесте.

Он сел за стол и с особым старанием нарисовал диаграмму предполагаемых событий. Потом сам отнес ее в множительный отдел и сделал копии — это не такой документ, чтобы передавать его по телетайпу. Копии поступят в отделения в течение двух часов. А-а! Глаза Мориарти засветились.