– Dann Yar! – завопил я в бешенстве. – Бей имперцев!

Первый шок прошел, и теперь я испытывал только ярость и горечь. Я все вспомнил и понял. Война, которой так опасался Салданах и которую должен был предотвратить я, все-таки началась. Я не справился с ролью Нанхайду. Эльфийскую принцессу заполучил Рискат, а Империя начала войну с малыми королевствами. И вот я участвую в последней решающей битве этой войны. Вокруг меня столпились эльфы, гномы и люди – остатки объединенной армии, пришедшей сегодня утром на это поле, чтобы остановить воинство Магисториума. Чтобы покончить с войной, которую начал Мастер, когда понял, что кукла Меаль ему не достанется. В этой армии было семь тысяч воинов. И командовал этой армией я. Наверное, из меня получился бездарный командир, потому что битву мы проиграли. Если бы я искал оправданий, я бы сказал, что против моих семи тысяч имперцы выставили двадцатитысячную армию. Но оправдываться теперь не имеет смысла. Проклятый Мастер-Артур опять меня сделал. У меня осталось всего несколько сотен воинов, и скоро мы разделим судьбу тех, кто уже лежит бездыханным на этом поле.

Прямо на нас шли шеренги саграморских алебардщиков. Я видел их покрытые пылью и забрызганные кровью моих воинов лица, глаза, полные ярости и торжества. За саграморцами шли людомеды, а с флангов уже заняли позицию лучники дроуши. Сейчас мы умрем. Но мы еще сможем умереть красиво и достойно…

– Вперед! – заорал я, размахивая катаной. – Dann Yar!

Откуда-то я знал, что сегодняшний день стал последним для многих из тех, кого я повстречал прежде в этом мире. Финнваир, Салданах, Хатч, Тога, Доппельмобер, полковник Фаолла – все они лежат там, среди убитых. Все они пришли на это поле вместе со мной и уже никогда не покинут его. И Марика тоже мертва. Моя Марика.

Остался только я. И Мастер жив. Он сейчас там, в боевых порядках имперцев и наверняка торжествует победу.

Ничего, посмотрим, какая у него будет рожа, когда я до него доберусь…

Больше я ничего не успел подумать. Прямо передо мной возник саграморец в красной епанче, я будто в замедленной съемке увидел, как острие его биля движется прямо на меня. Боль была короткой и не такой сильной, как я ожидал. А потом я будто упал в ледяную воду, и темные волны навсегда скрыли от меня солнце.

Странно, если я умер, то как я могу видеть и чувствовать?

Закатное солнце светило в стрельчатые окна спальни и играло зайчиками на оббитых цветастым шелком стенах. Я лежал на кровати, а рядом со мной стоял сухопарый беловолосый эльф с морщинистым личиком и пронзительно-зелеными глазами.

– Салданах? – спросил я. – Это ведь ты?

– Истинно так, Нанхайду. – Эльф улыбнулся. – Ты очнулся, это хорошо. Я уж думал, мне придется прибегать к сильной магии, чтобы прервать твои видения.

– Так это все мне приснилось? – Я испытал невероятное облегчение. – Мать твою кочергой, это был только сон!

– Не совсем, – сказал Салданах. – Скорее, это были вещие видения. Пророчества о будущем.

– О будущем? Знаешь, ты даже представить себе не можешь, какая хрень…

– Могу. Я видел твои сны. И скажу тебе, это эти видения полны смысла. Ты видел возможное будущее своего и моего миров. То, что случится, если эльфийские пророчества не будут исполнены. В этом случае всех нас ждет гибель. Ты должен понимать, какова цена неудачи.

– Страшновато, прямо скажем, – я встал с кровати, шагнул к магу. – Я не помню, как попал в твою башню. Опять магические штучки?

– Можно и так сказать. Пойдем, выпьем по стакану вина и поговорим.

Столовая располагалась рядом со спальней, и стол был уже накрыт.