Он с лязгом швырнул сломанный меч наземь, повернул коня и под грохот копыт пропал в ночи. Эльфы замерли, понимая, что у Асов должно быть есть свои цели, которым Имрик должен подчиниться.

Ни один эльф не смел дотронуться до железа, и ярл приказал своим рабам-гномам забрать клинок. Он проследил за тем, чтобы они унесли его в нижнее подземелье и замуровали в нише рядом с темницей Горы. Имрик заклял это место рунами, ушел и больше не возвращался туда.

Протекли годы, но боги с тех пор не подавали вестей о себе.

Скафлок рос быстро и вырос здоровым мальчиком, сильным и веселым, с голубыми глазами и рыжеватыми волосами. Он был более шумливым, более резвым, чем немногочисленные дети эльфов, и рос настолько быстрей их, что успел стать почти взрослым, в то время как они совсем не изменились. У эльфов было не принято выказывать детям свою любовь, но Лиа часто ласкала Скафлока, убаюкивая его напевами, которые звучали то как морской прибой, то как шум ветра или шелест ветвей. Она учила его вежеству эльфийских князей и неистовым пляскам в полях, босиком по росе, в опьянении лунным светом. От нее он приобрел некоторые познания в чародействе, узнал песни, которыми можно было ослепить, отвести глаза или заманить, песни, которые двигали деревья и скалы, безмолвные песни, от которых сполохи разгорались в зимнем небе.

Счастливо текли детские годы Скафлока в играх с молодыми эльфами и иными подобными созданиями. Много странных существ встречалось на холмах и в долинах; то был заколдованный край, и не всегда человеку или зверю, забредшему туда, удавалось вернуться, ибо не все его обитатели были безвредны и дружелюбны. Потому Имрик и отрядил одного из своих воинов охранять Скафлока.

Водяные духи вились в тумане над водопадами, эхо их голосов звенело в скалистых берегах. Скафлок смутно различал их стройные, сияющие тела в ореоле радуг. Ночью они, как и другие жители Волшебной страны, влекомые сияньем луны, выходили из вод и нагие, с водорослями в волосах и в венках из кувшинок, рассаживались на мшистых берегах. В такие ночи юные эльфы беседовали с ними. Многое могли рассказать водяные духи, многое знали они о реках и рыбах; о солнечных каменистых отмелях; о таинственных омутах, в которых стоит зеленая вода, и о том, как она в радужных брызгах, с грохотом несется по водопадам, чтобы снова умолкнуть, прыгнув в суводь.

Но были и другие водоемы: чавкающие топи и молчаливые горные озера с черной водой, и недаром Скафлока предостерегали от их берегов, ведь те, кто жил в них, были совсем не так добры.

Частенько он отправлялся в леса побеседовать с населявшим их малым народцем, робкими человечками в сером или коричневом платье, высоких колпачках и с бородами до пояса. Они обитали в тесных норах под корнями самых больших деревьев и были рады каждому приходу юных эльфов. Но появления взрослых эльфов они боялись и полагали большим своим преимуществом то, что ни один из эльфов не смог бы протиснуться в их домишки, не сжавшись до их малого роста, до чего бы конечно не вздумал унизиться ни один из надменных эльфийских князей.

Попадались в окрестностях и гоблины. Когда-то они были сильны, но Имрик расправился с ними огнем и мечом, и тот, кто не был убит или изгнан, покорился его власти. Теперь они хоронились по укромным пещерам, но Скафлоку удалось подружиться с одним из них и выведать у него кое-что о тайном знании гоблинов.

Однажды юный Скафлок услышал дудочку, играющую в лесу, и, вздрогнув, устремился в чащу, откуда доносились волшебные звуки. Он так тихо подкрался к музыканту, что тот и не заметил Скафлока. Это было странное существо, человекоподобное, но с ногами, ушами и рогами козла. Музыкант насвистывал на многоствольной тростниковой флейте мелодию, такую же печальную, как его глаза.