Я хочу помочь ему, но я не готова быть его грушей для битья.

– Да пошел ты. Тот факт, что у тебя дерьмовая жизнь, не означает, что можно отталкивать людей, которые заботятся о тебе, и обращаться с ними как с мусором. Никто из нас не выбирал свою судьбу. Мне ненавистна мысль, что твоя жизнь так ужасна, и, будь у меня возможность поменяться с тобой местами, я бы так и сделала. Однако я также знаю, что ты не первый человек, кому приходится выбираться из сточной канавы, и не последний.

Я вытираю слезы тыльной стороной ладони.

– И к твоему сведению, я не испытываю жалости, потому что, не считая ужасного отца, у тебя есть все, чего я желаю.

Чистая зависть прожигает мои вены, когда я выплескиваю на Феникса каждую частичку боли, которую храню глубоко внутри.

– Ты можешь без страха войти в комнату или завести новые знакомства, потому что люди не смеются над тобой. Они, черт возьми, боготворят землю, по которой ты ходишь.

Теряя последние остатки самообладания, я бью себя в грудь.

– Ты готов умереть за то, что есть у меня? Что ж, а я бы убила, чтобы узнать, каково это – быть тобой. Быть таким чертовски талантливым и завораживающим, что люди не могут оторвать от тебя глаз. Убила бы, чтобы испытать хотя бы малую толику того волшебства, о котором ты говорил в своем эссе. – Комок подступает к горлу, и мой голос срывается. – Но этого никогда не произойдет.

Потому что я не особенная.

Я собираюсь оттолкнуть его, чтобы уйти, но он перехватывает мое запястье.

– Что ты делаешь? – возмущаюсь я, пока он тащит меня к синтезатору.

– Ты хочешь знать, каково это, не так ли? – Он опускает микрофонную стойку. – Пой, черт возьми.

Если раньше я думала, что он не в себе, то это меркнет по сравнению с его нынешним состоянием.

– Ты с ума сошел? Нет…

Феникс обхватывает мое лицо.

– Перестань быть гребаной трусихой и пой.

Мне стоит прямо сейчас выбежать за дверь… Но я не могу.

Соблазн солнца слишком велик. Он, как цунами, утягивает меня под воду.

Я смотрю на клавиши.

– Я не знаю, что петь.

Феникс встает позади меня.

– Что угодно.

И я выбираю ту песню, которую пела для него в прошлый раз.

Свет мерцает, электричество то включается, то выключается, пока я нажимаю на клавиши, из за чего путаю несколько первых нот.

Губы Феникса касаются моего уха.

– Закрой глаза. И, что бы ни произошло, не смей останавливаться. Поняла?

Кивнув, я зажмуриваюсь и начинаю. Биение пульса в ушах почти заглушает мой голос.

Нежные кончики пальцев пробегают по моим рукам, оставляя после себя мурашки.

Я сбиваюсь, когда губы Феникса касаются моей шеи, и ощущаю, как твердеет его член.

– Не останавливайся.

Голова кажется горячей и тяжелой, пока его теплое дыхание обволакивает мою кожу, и он проводит руками по бокам моей талии.

Осознание того, что Феникс касается меня и что именно он чувствует, заставляет меня напрячься.

– Фе…

От резкого укуса у меня перехватывает дыхание.

– Сейчас не ты контролируешь ситуацию. – Нежные касания языком успокаивают место укуса. – Продолжай петь.

Да поможет мне Господь, но я снова пою.

Пою от всего сердца, становясь кем то другим. Уверенной в себе и опытной девушкой.

Я становлюсь особенной.

Прорычав, Феникс вжимается своей массивной эрекцией в мою задницу, будто не в силах сдержаться.

Меня омывает очередной прилив адреналина, но за ним следует нервозность, когда Феникс ладонями сжимает мою грудь.

К сожалению, я не получила утешительного приза, который обычно достается полным девушкам. Моя грудь превышает размер ладони, но она не огромная.