А наши дружины гладны веселием!»

Тогда изронил Святослав великий слово златое, со слезами смешанное:

«О сыновья мои, Игорь и Всеволод!

Рано вы стали мечами разить Половецкую землю,

А себе искать славы!

Не с честию вы победили,

С нечестием пролили кровь неверную!

Ваше храброе сердце в жестоком булате заковано

И в буйстве закалено!

То ль сотворили вы моей серебряной седине!

Уже не вижу могущества моего сильного, богатого, многовойного брата Ярослава

С его черниговскими племенами,

С монгутами, татранами и шелбирами,

С топчаками, ревугами и олберами!

Они без щитов с кинжалами засапожными

Кликом полки побеждали,

Звеня славою прадедов.

Вы же рекли: „Мы одни постоим за себя,

Славу передню сами похитим,

Заднюю славу сами поделим!“

И не диво бы, братья, старому стать молодым.

Сокол ученый

Птиц высоко взбивает,

Не даст он в обиду гнезда своего!

Но горе, горе! Князья мне не в помощь!

Времена обратились на низкое!

Вот и у Роменя кричат под саблями половецкими,

А князь Владимир под ранами.

Горе и беда сыну Глебову!

Где ж ты, великий князь Всеволод!

Иль не помыслишь прилететь издалеча, отцовский златой престол защитить?

Силен ты веслами Волгу разбрызгать,

А Дон шеломами вычерпать,

Будь ты с нами, и была бы дева по ногате,

А отрок по резане.

Ты же по суху можешь

Стрелять живыми шереширами с чадами Глеба удалыми;

А вы, бесстрашные Рюрик с Давыдом,

Не ваши ль позлащенные шеломы в крови плавали?

Не ваша ль храбрая дружина рыкает,

Словно как туры, калеными саблями ранены, в поле незнаемом?

Вступите, вступите в стремя златое

За честь сего времени, за Русскую землю,

За раны Игоря, буйного Святославича!

Ты, галицкий князь Осьмомысл Ярослав,

Высоко ты сидишь на престоле своем златокованом,

Подпер Угрские горы полками железными,

Заступил ты путь королю,

Затворил Дунаю ворота,

Бремена через облаки мечешь,

Рядишь суды до Дуная,

И угроза твоя по землям течет,

Ворота отворяешь к Киеву,

Стреляешь в султанов с златого престола отцовского через дальние земли.

Стреляй же, князь, в Кончака, неверного кощея, за Русскую землю,

За раны Игоря, буйного Святославича!

А ты, Мстислав, и ты, смелый Роман!

Храбрая мысль носит вас на подвиги,

Высоко возлетаете вы на дело отважное,

Словно как сокол на ветрах ширяется,

Птиц одолеть замышляя в отважности!

Шеломы у вас латинские, под ними железные панцири!

Дрогнули от них земля и многие области хановы,

Литва, деремела, ятвяги,

И половцы, копья свои повергнув,

Главы подклонили

Под ваши мечи харалужные.

Но уже для Игоря-князя солнце свет свой утратило,

И древо свой лист не добром сронило;

По Роси, по Суле грады поделены,

А храброму полку Игоря уже не воскреснуть!

Дон тебя, князя, кличет,

Дон зовет князей на победу!

Ольговичи, храбрые князи, доспели на бой.

Вы же, Ингвар и Всеволод, и все три Мстиславича,

Не худого гнезда шестокрильцы,

Не по жеребью ли победы власть себе вы похитили?

На что вам златые шеломы,

Ваши польские копья, щиты?

Заградите в поле врата своими острыми стрелами

За землю Русскую, за раны Игоря, смелого Святославича!

Не течет уже Сула струею сребряной

Ко граду Переяславлю;

Уж и Двина болотом течет

К оным грозным полочанам под кликом неверных.

Один Изяслав, сын Васильков,

Позвенел своими острыми мечами о шлемы литовские,

Утратил он славу деда своего Всеслава,

Под червлеными щитами на кровавой траве

Положен мечами литовскими,

И на сем одре возгласил он:

„Дружину твою, князь Изяслав,

Крылья птиц приодели,

И звери кровь полизали!“

Не было тут брата Брячислава, ни другого — Всеволода.