|
Стоя в очереди для паспортного контроля, Ренделл вытягивал шею, чтобы высмотреть высокую, импозантную фигуру домине де Фроома в его неизменной черной сутане. Но толпа ожидавших была слишком плотной. Священника он увидеть не смог, во всяком случае, с этого расстояния. Теперь он находился перед столом, и неулыбчивый, усталый police de l'air уже протянул свою руку. Ренделл тут же поставил свой «дипломат», вытащил из внутреннего кармана пиджака свой зеленый американский паспорт и подал чиновнику вместе со своей carte debarquement. Полицейский перелистал паспорт, глянул на фотографию (на ней Ренделл был полнее фунтов на пятнадцать, и потому ненавидел ее), сравнил с внешностью Ренделла, глянул на таинственный ряд лежавших у него на столе квадратных розовых карточек, глянул на Ренделла во второй раз и наконец кивнул. Оставив себе желтую прилетную карточку, он возвратил паспорт Ренделлу и указал ему жестом на боксы таможенников. Сделав это, полицейский поднялся с места и покинул свое место, несмотря на протесты очереди. Вновь зажав «дипломат» под мышкой, в то время как рука потянулась за находившейся в кармане пиджака декларацией, Ренделл перешел к ближайшему боксу таможни, где сидел очередной чиновник, в то время как сам продолжал высматривать в толпе де Фроома. Не выпуская портфель, он подал бланк таможеннику, желая как можно скорее покончить со всеми формальностями и заняться неотложными делами, ждущими его в этот вечер. Но чиновник принял документ как-то невнимательно, поскольку его отвлекал стоявший сзади коллега. В конце концов, он решил изучить декларацию Ренделла со всем тщанием. После этого он поднял голову. — У вас больше нет другого багажа, который следовало бы предъявить к досмотру? Это все ваши вещи, мсье? — Да, сэр. Всего один предмет со мной. Я выезжал всего лишь на пару дней. — Ренделлу было чертовски неловко объясняться перед таможенником, но они, не только здесь, но и в Соединенных Штатах, заставляли чувствовать вас себя виновными даже тогда, когда никакой вины за собой не чувствуешь. — Тут всего лишь смена белья, — прибавил Ренделл, поднимая «дипломат» выше. — Вы не превышали предел импорта товаров на сумму 125 франков? Не приобрели никаких товаров, не получали ли подарков, которые бы превышали этот предел? — Все так, как я указал в документе, — ответил Ренделл с ноткой раздражения в голосе. — Все это лишь мои личные вещи. — То есть, вам нечего заявлять? — Ничего. — Раздражение Ренделла лишь усилилось. — Моя декларация у вас. Я там все написал. — Так, — ответил чиновник, вставая со стула. — Морис, — позвал он. Потом он вышел из бокса, подождал, пока его младший коллега займет место, и подошел к Ренделлу. — Следуйте за мной, мсье. Разъяренный Ренделл направился вслед за таможенником; они прошли к выходу и протиснулись через сбитую массу посетителей. Вновь Ренделл попытался высмотреть де Фроома, желая попросить у него помощи, чтобы выйти за красную черту, но священника нигде не было видно. Таможенник подошел к Ренделлу, уже совершенно разозленного затянувшейся сценой. Неожиданно, до Ренделла дошло, что сбоку появился еще один человек в мундире, и тут он узнал флегматичного полицейского, с которым разговаривал во время проверки паспорта. — Эй, что здесь происходит? — запротестовал Ренделл. — Сейчас мы спустимся вниз, — ровным тоном объяснил таможенник. — Это всего лишь формальность. — Что за формальность? — Обычная проверка багажа. — Почему бы не провести ее на месте? — Это могло бы задержать очередь. |
