|
Ренделл откинулся на спинку стула. Всего этого было слишком много. Каждый дюйм вражеской территории уже был захвачен. Но это означало, что шея герра Хеннига была спасена. Шантаж Пламмера с целью выманить у Хеннига экземпляр Международного Нового Завета оказался уже ненужным. Он поднял голову. В двери кто-то постучал, после чего она открылась. В комнату заглянул какой-то судейский служащий. — Мсье Ренделл, пришло время оглашения приговора. Ренделл поднялся с места. — Еще несколько секунд, — попросил он. Анжела уже подошла к нему. Еще раз он решил испытать ее. — Значит ты желаешь, чтобы я сдался, так? Она надела свои солнцезащитные очки. — Я хочу, чтобы ты сделал то, что должен сделать, ни больше и ни меньше. — Было видно, что она раздумывает над тем, чтобы сказать еще что-то, и в конце концов произнесла это: — На самом деле, я пришла сюда сказать тебе, кем бы ты ни был, кем бы не стал, я могла любить тебя — если бы ты мог научиться любить взамен, сначала себя, а потом и меня. Но ты не можешь научиться этому, пока в тебе нет веры — в человечество и в будущее. Мне очень жаль тебя, Стив, но более всего я жалею нас. Я могла бы отдать тебе, посвятить тебе все, что угодно — но только не веру. Надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь это. А сейчас ты можешь делать все, что только желаешь. Она чуть ли не бегом покинула комнату, и Ренделл остался один. * * * — МСЬЕ РЕНДЕЛЛ, НЕ ЖЕЛАЕТЕ ЛИ вы перед вынесением вердикта сказать свое последнее слово? — Желаю, ваша честь, — ответил тот судье-следователю. — Я обдумал то самое заявление, которое уже делал в этом зале. Я хочу сказать, что прибыл в Рим, не желая принести вред Воскрешению Два или Международному Новому Завету, но исключительно с целью проверки, для себя самого и директоров проекта, что они открыли конкретно, в свете появившихся сомнений. Я хотел открыть истинного Иисуса Христа. Он видел, что Уилер вместе с остальными четырьмя издателями, даже Анжела, подались вперед на своих сидениях. Ренделл повернулся к судье. — То, что я услышал в Риме, то, что увидел своими глазами, убедило меня, что фрагмент папируса, который я искал и который нашел и привез во Францию, равно как и все остальное собрание папирусов и пергаментов, послуживших основой для Международного Нового Завета, является современной подделкой, фальсификацией и обманом, изготовленным рукой великолепного мастера. Я считаю, что результаты открытия профессора Монти не стоят ни гроша, что Иисус, представленный нам Иаковом Справедливым и Петронием — это всего лишь истукан и ложный Христос. Вопреки предыдущим заявлениям, я до сих пор придерживаюсь того мнения, что привезенное мною во Францию доказательство является подделкой — повторюсь, не стоящей ни гроша — и потому, никакого преступления я не совершал. Я думаю, что суд, принимая во внимание мои знания и собственноручно проведенные расследования, за которыми не стоит желания личного обогащения или достижения личных целей, посчитает меня невиновным. Более того, я прошу, чтобы суд возвратил мне этот недостающий фрагмент папируса номер три, который в качестве наследия был оставлен мне Робертом Лебруном, с тем, чтобы я мог передать его для исследования более объективным экспертам в любой стране мира. Больше мне добавить нечего. — Вы закончили, мсье Ренделл? — Да, ваша честь. — Отлично. Обвиняемый был выслушан. Сейчас будет представлен приговор по данному делу. — Следственный судья Леклер перебрал несколько листков бумаги на своем столе. — В обвинительном акте рассматривалось два случая. |
