– Лауринь, видите? – указала я на едва заметные отпечатки на снегу. Вернее, это сейчас они были едва заметны, да и свежие, надо думать, глубиной не отличались.

– Собачья лапа? – изумился Лауринь. – Ильзор так перепугался какой-то собаки?

– Внимательней смотрите, Лауринь, – призвала я. – Ничего необычного не замечаете?

– Разве только то, что здесь лишь один след, как будто собака стояла на месте, – ответил он. – Должно бы быть больше, не по воздуху же она прилетела… Но, возможно, Ильзор смазал остальные, когда упал на это место. И сама лапа… – Лауринь поднес ладонь к следу. – Ничего себе! Да ведь она чуть не с мою руку размером! Какова же должна быть собака?

– Крупная, Лауринь, очень крупная… – Я поднялась на ноги и огляделась по сторонам. Лес был неподвижен, только большими хлопьями падал снег.

– Все равно не понимаю, – упрямо мотнул головой Лауринь. – Хорошо, пусть собака, пусть большая, но почему Ильзор так перепугался? Отчего лошади взбесились? Или это все же не собака, а волк? – Он присмотрелся внимательнее. – У волка, правда, лапа уже, да и не бывает таких громадных волков…

Я терпеливо ждала, пока он до чего-нибудь додумается.

– Помесь собаки с волком? – продолжал размышлять вслух Лауринь. – Размер от собаки, запах волчий – лошади могли испугаться, это понятно. Всадники… Если в темноте на тебя выскочит этакая тварь, немудрено перепугаться, но не настолько же, чтобы кинуться в лес и умереть от страха!

Я молчала, глядя на перекошенное предсмертным ужасом лицо Ильзора. Огонек-спутник светил ярко, на снег падали резкие неестественные тени.

– Но и по волчьему, и по собачьему следу охотничий пес бы пошел, – закончил свою мысль Лауринь. – Но он отказался. И лошади от этого места на дороге до сих пор шарахаются. Выходит, это была не простая собака?

– Долго же вы думали, Лауринь, – хмыкнула я. – Или вы не предполагали, что у этого дела может быть магический душок, когда послали за мной? Еще, поди, санкцию у начальства получили на выделение средств на оплату моих услуг… Да, вы правы, это были не простые собаки.

– Собаки? – насторожился Лауринь. – Так их было несколько?

– Да, – сказала я без особой охоты. – Эти псы не охотятся поодиночке.

– Что за псы? – спросил Лауринь резко.

– Слепые Гончие, – уронила я. Показалось, что повеяло холодным ветерком, но деревья по-прежнему стояли неподвижно, метель совсем унялась, а здесь, в лесу, и вовсе было тихо.

– Это что еще за… – Лауринь невольно передернул плечами. – Может быть, выйдем сперва на дорогу, а потом вы расскажете? Стыдно признаться, но у меня мороз по коже. И не от холода…

– Да, идемте, – согласилась я, и снежная взвесь обрушилась обратно на землю, запорошив нас с головы до ног. – Неприятное местечко. Пришлите людей, чтобы забрали тело, уже можно.

Молча мы выбрались обратно на дорогу. Здесь, у костра, среди людей, было немного повеселее, но все равно не хотелось поворачиваться к лесу спиной.

– Так что это за… собаки? – спросил Лауринь, грея руки над костром.

– Я не знаю, какова их природа, – ответила я. – Некие потусторонние сущности, способные принимать облик собак… довольно большой своры собак, похожих на гончих. Они даже почти материальны – вы ведь видели, они способны оставлять следы. Правда, по таким вот сугробам эта свора пройдет легко, не проваливаясь по брюхо…

– А почему… слепые? – поинтересовался Лауринь.