Изменить размер шрифта - +

— Тогда будем считать, что на данный момент мы закончили. У меня пока больше нет для вас никакой информации. Мы привезли анкеты, — полковник указал на стол, за которым сидели сопровождавшие его офицеры. — Желающие могут заполнить их. Мы рассмотрим.

Смеляков не сводил глаз с полковника. Впервые в жизни он видел Героя Советского Союза. Таких на всю страну насчитывалось всего несколько сот человек. Людей мужественных и отважных было вокруг много, Виктор не сомневался в этом; некоторые их этих отважных, вероятно, совершили даже подвиги, но человек, официально удостоенный звания героя страны, наверняка был особенным.

Подходя к столу, чтобы взять анкету, Виктор ещё не принял окончательного решения (чёрт его знает, что там ждёт в этом неведомом ООДП), однако спокойная, ненавязчивая убеждённость, с которой говорил полковник, его простота в общении, отсутствие позы и бравурных слов — всё это будто соткалось в невидимую сеть, и Виктор в эту сеть попался…

— Посмотрим, что из этого выйдет, — проговорил он, заполняя анкету.

После демобилизации Смеляков уехал домой, в небольшой город Тутаев, что стоит сразу на обоих берегах Волги. Уже выпал снег, огромные сугробы привалились к стенам деревянных домов, но река ещё не была скована льдом, и с одного берега на другой можно было перебраться только на пароме, шумном и скрипучем. Город был тихий, напоминал деревню, и Виктор смотрел на него с некоторым недоумением. В Москве ему редко приходилось бывать за пределами своей части (только поездки в автобусе на караульную службу и редкие выходы в увольнительную), но всё же он успел свыкнуться с широкими проспектами, светофорами, многоэтажками, густыми толпами на столичных улицах. Тутаев показался ему безлюдным, чуть ли не безжизненным. Неподвижный воздух… Застывшие клубы дыма, словно прилипшие к трубам, над крышами домов… Бесконечная сказочная даль берегов, покрытых голым лесом, поседевшим от снега… Ленивый пар над серой водой…

Стоя на причале в ожидании парома, Виктор разглядывал людей. Все были в валенках, многие одеты в тулупы из овчины, женщины кутались в пуховые платки, носили большие рукавицы. На берегу стоял одинокий грузовик, загруженный пустыми деревянными ящиками.

«Вот я и дома. Теперь вокруг меня всегда будет такая тишина».

Виктор постучал башмаком по чемодану и улыбнулся…

В тот же день он встретился с Лёвкой Ширяевым и Васькой Амосовым, и они потащили его гулять по Тутаеву, рассовав по карманам тулупов бутылки портвейна и отчаянно стуча во все двери, где жили знакомые. А знакомые жили почти в каждом доме, поэтому вино быстро кончилось, пришлось бежать за новыми бутылками. Вечер завершился в доме Ширяевых; собралось человек двадцать, выставили на стол квашеную капусту, отварили картошку, принесли баранину. У Ширяевых Виктор увидел Зою Мельникову, бывшую одноклассницу, на которую в школе не обращал внимания. Она и теперь-то вовсе не выглядела красавицей, была вполне обычной, но Смеляков, истосковавшийся по женскому обществу, сразу обратил на девушку внимание. Сидя рядом за столом, они несколько раз невзначай коснулись друг друга руками, Зоя смеялась, и Виктор любовался её открытой улыбкой и серыми глазами.

— А помнишь…? — вспоминала она какой-то случай.

Он не помнил, он не помнил почти ничего, что было связано с Зоей. Но в этот вечер он, похоже, влюбился в неё.

Когда Виктор уже заметно охмелел, он притянул девушку к себе и пробормотал ей нежно в ухо:

— Зойка, ты чудо! Нет, правда, ты обалдеть какая!

Она улыбнулась в ответ, кокетливо наклонила голову и ответила шёпотом:

— Ты просто пьян, Витька. Вот протрезвеешь…

— Я не хочу трезветь, Зоюшка, я хочу, чтобы мне всегда от твоих глаз хмельно было…

Виктор и Зоя стали встречаться, гуляли рука об руку; почти каждый день он ждал её у фабрики, на проходной.

Быстрый переход