В сентябре 1933 года Гитлер хотел посетить сгоревшую дотла деревню, но имперский наместник Бадена и местный гаулейтер Роберт Вагнер через гестапо узнал о его прилете и вывел на поле сотни штурмовиков, чтобы приветствовать фюрера. Разумеется, собралась толпа любопытствующих.

Гитлер был вне себя: ведь он принял такие меры предосторожности! Перед вылетом начальник аэропорта требовал от пилота назвать место назначения, потому что этого требовало министерство. Гитлер ответил, что, если пилот скажет, куда они летят, он будет уволен. Мало того, когда они взлетели, пилот взял курс на север, чтобы ввести всех в заблуждение. Потом они развернулись и полетели на юг. Каково же было раздражение Гитлера, когда он увидел ожидавшую его толпу…

В другой ситуации, когда от полиции опять просочилась информация о его прилете, он, увидев на взлетном поле людей, приказал не садиться. Его самолет совершил посадку в другом городе, где адъютантам пришлось нанимать машины, чтобы доставить фюрера к месту назначения.

Хансу Бауру не раз приходилось пилотировать пустой самолет, если Гитлер ехал на поезде. Все знали, что фюрер может в любой момент пожелать пересесть на самолет, как это произошло в 1940 году, когда он поехал через всю Францию на испанскую границу, чтобы увидеть каудильо Франциско Франко. Автомобильный конвой двигался по параллельной дороге — вдруг фюрер захотел бы пересесть в машину. Гитлер требовал, чтобы его подручные — адъютанты, слуги, секретари, врач — всегда находились под рукой и были готовы в любую минуту сняться с места.

Генерал Хенниг фон Тресков замаскировал полученную от сотрудников абвера взрывчатку (это были две британские магнитные мины с тридцатиминутным взрывателем) под посылку. За обедом он попросил одного из сопровождавших Гитлера офицеров полковника Хайнца Брандта из Генерального штаба взять с собой в самолет две бутылки коньяка для генерал-майора Хельмута Штифа, служившего в Генеральном штабе сухопутных сил и находившегося в Восточной Пруссии.

Перед взлетом офицер для поручений при генерале Трескове (и его двоюродный брат) лейтенант Фабиан фон Шлабрендорф раздавил капсулу химического взрывателя и передал посылку полковнику Брандту. "Кондор" взмыл в воздух, его прикрывали истребители. Заговорщики рассчитывали, что один из истребителей и радирует на землю о катастрофе самолета фюрера. Самолет должен был взорваться ровно через полчаса где-то над Минском.

Но ничего не произошло. Через два часа самолет Гитлера благополучно приземлился в Восточной Пруссии.

Лейтенант фон Шлабрендорф под благовидным предлогом немедленно вылетел в Пруссию. Он перехватил посылку с взрывчаткой прежде, чем она оказалась в руках адресата. Это обошлось заговорщикам в две бутылки настоящего коньяка, который получил не ожидавший такого внимания генерал-майор Хельмут Штиф.

Заговорщики пришли к выводу, что химический взрыватель не сработал, потому что в самолете Гитлера вышла из строя система отопления в кабине. Низкая температура нарушила ход химической реакции.

Сразу же был введен в действие следующий план.

В военном музее в Берлине была устроена выставка трофейной военной техники. Каждый год 21 марта, в день памяти погибших героев, Гитлер произносил там речь, а затем осматривал новые экспонаты, присланные с фронта.

Генерал Тресков предложил разместить среди экспонатов неразорвавшиеся мины и в нужный момент привести их в действие. Эти мины привез в Берлин все тот же порученец Трескова и передал другому заговорщику — им был начальник разведывательного отдела штаба группы армий "Центр" полковник барон Рудольф Кристоф фон Герсдорф.

Полковник Герсдорф прилетел в Берлин 20 марта вместе с командующим 9-й армией генералом Вальтером фон Моделем, который только что отличился на фронте и был приглашен на церемонию.