– А где ты спишь?

– Обычно я сплю на втором этаже, но там только валяется матрас. Последние ночи сплю здесь на диване.

– Почему?

– Чтобы слышать, если ты вот так, как сегодня, начнешь колотить в дверь. Теперь ты будешь спать со мной на кровати.

– С тобой?

Я киваю.

– Другого места для сна нет, я же сказал.

– А диван?

– От него адски болит спина.

– Ну, ты же как-то спал на нем.

– Я почти не спал. А раз уж ты теперь на свободе, ― Мишель кривится, когда я произношу это, ― то и нужды спать на диване больше нет.

– Я не могу спать с тобой.

– У тебя выбора нет. Ну, или снова в подвал.

Она кусает нижнюю губу, обдумывая наш диалог, а потом кивает.

– Ладно. Но пообещай, ― она смотрит на меня, немного прищурившись, ― что не тронешь меня. Не прикоснешься.

Я крепко сжимаю челюсти. Не хочу такое обещать, потому что прикоснусь. Рано или поздно я сделаю это. И лучше бы рано, иначе мои яйца взорвутся. Я плохо думаю, когда они не опустошены. Мысли только о Мишель. Но выхода другого нет, поэтому мне приходится кивнуть.

– Хорошо. ― А потом я улыбаюсь и добавляю: ― Не притронусь, пока сама не попросишь.

Мишель забавно фыркает и дергает плечом.

– Никогда.

Посмотрим, детка, посмотрим.

Глава 13

― Идем кормить собак, ― зову я. Мишель отрывается от ноутбука и с ужасом смотрит на меня. ― Ты же любишь животных. Откуда такой страх перед собаками?

– А ты знаешь, что сила укуса питбуля составляет тысячу триста пятьдесят ньютонов? ― умничает она, но все равно натягивает свои кеды и встает с дивана, а я усмехаюсь. ― И они считаются одними из самых неуправляемых собак в мире. И самых опасных, ― заключает она, приподняв брови и подняв вверх указательный палец. Я его перехватываю, и Мишель смеется.

– Ты слишком зацикливаешься на опасности этих собак, ― отвечаю я. ― Но ни разу за все время не задала мне вопрос: занимаюсь ли я дрессировкой?

– А ты занимаешься? ― спрашивает, слегка склонив набок любопытную головку.

– Занимаюсь, ― отвечаю, открывая дверь и пропуская Мишель вперед, но она хватается за мой рукав и испуганно смотрит на улицу.

– Ты первый.

– Идем, трусишка.

Мишель семенит за мной следом.

– Но они же старые, чтобы дрессировать.

– Полноценная дрессировка уже закончилась. Я вожу их к кинологу, чтобы он проверял, нет ли отклонений в психике. Так становится понятно, будут ли собаки и дальше послушными.

– У них глаза красные, ― тихо говорит Мишель, забавляя меня. ― Почему они так на меня смотрят?

– Потому что еще не знают тебя.

Я издаю короткий свист, и собаки тут же подбегают ко мне. Нежно прикусывают пальцы и толкаются головой в ладони в ожидании того, как я потреплю им холку. Что я и делаю, присев на ступеньки.

– Мои зверюги, ― ласково произношу, а они еще больше сходят с ума. ― Знакомьтесь: это ― Мишель. Сегодня она будет кормить вас.

– Я не…

– Ты ― да, Мишель. Иди сюда. ― Я протягиваю руку и усаживаю ее к себе на колени, обнимая одной рукой. ― Не показывай им страха. Не делай резких движений. Дай обнюхать себя.

Я крепче прижимаю ее к себе и медленно поглаживаю спину. Наверное, можно сказать, что знакомство с собаками ― это только предлог, чтобы коснуться ее. Но на деле животные должны видеть, что Мишель дорога мне. Или я это придумал только что? Какая разница, если я кайфую от этой близости?

Виста с Баксом настороженно ведут мокрыми носами, обнюхивая ноги и руки Мишель, при этом постоянно настороженно поглядывают на нее.