Твой мужчина. Я грустно улыбаюсь, думая так о Финне. Когда он успел стать моим мужчиной? Когда чуть не изнасиловал в лесу или когда у нас дважды чуть не случился секс? Я запускаю пальцы в волосы и крепко сжимаю их у корней, пытаясь почувствовать боль, которая хоть ненадолго отвлечет мое внимание от ужаса, который то и дело скручивает внутренности. Виста подходит и кладет морду мне на колено, преданно заглядывает в глаза. Я впервые кладу ладонь ей на голову и медленно глажу, а она шумно вздыхает, не сводя с меня взгляда.

– Он вернется, девочка, ― шепчу я. ― Обязательно вернется, он обещал.

В голове набатом стучит: «Я люблю тебя. Я люблю тебя» голосом Финна. Только когда он уехал, я до конца осознала то, что услышала. Как он может любить меня? Как мог полюбить так быстро? Внутри меня сердце обдает жаром от воспоминания об этих словах. Жаром в хорошем смысле. Внизу живота как будто что-то щекочет. То ли это тревога так чувствуется, то ли эхо признания Финна никак не оставит меня.

Спустя примерно час я слышу, что собаки ведут себя тревожно. Они поскуливают и негромко лают. Я бросаю взгляд на окна, вспоминая указание Финна закрыть ставни, чего я так и не сделала. Я была слишком занята раскладыванием свои мыслей по полочкам.

Хватаю пистолет и снимаю с предохранителя. Пальцами второй руки разблокирую телефон и большой зависает над номером Адриана. А потом я слышу звук подъезжающей машины. Спрятавшись сбоку от окна, я аккуратно выглядываю, чтобы меня не было видно с улицы. Сердце грохочет где-то в горле, а дыхание частое и поверхностное. Кажется, я сейчас отключусь от страха. К домику подъезжает незнакомая машина, но собаки не бросаются на нее, как на незваного гостя в прошлом доме Финна. Наоборот, они счастливо скачут, пока машина паркуется. Так они встречают только своего хозяина.

Все еще боясь расслабиться, я напряженно смотрю сквозь стекло на водительскую дверь. Двигатель перестает работать, и теперь я не слышу никаких звуков, кроме шума собственной крови и приглушенного поскуливания Висты и Бакса. Пару минут из машины никто не выходит, и это напрягает. Я должна видеть, кто там, чтобы понимать, что делать дальше. А потом мое сердце практически останавливается, когда я вижу, как открывается водительская дверь и из машины с грохотом выпадает тело. Не контролируя реакцию, я коротко вскрикиваю, и прикусываю тыльную сторону ладони. Вдруг в машине еще кто-то есть?

Я всматриваюсь в темноту, пытаясь различить черты того, кто выпал из машины. Просто потому что до последнего отказываюсь верить в увиденное. Головой я понимаю, что не могут так собаки облизывать чужака и громко скулить, кружась вокруг него. Это Финн. И мне страшно. Он приехал сюда сам, значит, наверное, жив. Но все еще остается шанс, что в машине сидит кто-то, кто застрелил его сразу же, как Финн открыл дверь. И тут я внезапно понимаю, что, если Финн мертв, то я хочу последовать за ним. Он был последним, кто оставался у меня на этом свете. И, если мне суждено лечь и умереть рядом с ним, я приму эту долю. Но если я еще могу спасти его, то сделаю это ценой собственной жизни.

Отбросив на столик пистолет и телефон, я несусь на улицу.

– Финн! ― кричу во всю силу своих легких. ― Финн!

Подбегаю к машине. Это он. Поднимаю взгляд и быстро обшариваю им окружающее пространство. Он один, слава Богу. И он дышит. Хрипло, прерывисто, тяжело, но дышит. Я в растерянности треплю его, пытаясь привести в чувство.

– Ну же, Финн, очнись. Давай! Ты должен выжить, слышал?! Очнись, черт тебя дери!

Я хлещу его по щекам, пытаясь справиться с собственной истерикой, но все бесполезно.