На следующий день, когда я, как и было велено, к полудню явилась на новую работу, Николай Петрович встретил меня лично. И о своих требованиях не забыл напомнить. У него был целый список того, что я должна. Встречать гостей, улыбаться, провожать к столику, интересоваться, всё ли их устраивает и достаточно ли усердно их облизывают. Но при этом ещё длиннее был список того, чего я делать ни в коем случае не должна: заглядывать в глаза, кокетничать, болтать на рабочем месте, покидать зал надолго, присаживаться за столик, даже если меня будут об этом просить. Не краситься ярко, ходить строго в униформе, никаких платьев и даже туфли на мне не должны быть вызывающего вида. Мне так и хотелось спросить Петровича про нижнее бельё, но я вовремя вспомнила про его внуков и дачу. А ещё про зарплату, в которой я остро нуждалась. А Петрович, словно, прочтя мои строптивые мысли, глянул хмуро и спросил:

- Всё поняла?

Я кивнула.

- Поняла.

- С посетителями не флиртовать.

- А были случаи?

- Слишком много вопросов задаёшь. Иди, изучай фронт работы.

И я из его кабинета отправилась в ресторан. Надо сказать, что коллектив подобрался пёстрый. Интереснее всего было на кухне. У плиты заправлял тучный мужчина лет пятидесяти по имени Жора. Высокий, огромный, на шее яркий платок, а в ухе серьга, похожая на цыганскую. Я, как только его увидела, сразу представила, как они с Петровичем смотрятся. Комично. Но, несмотря на некоторую комичность, ресторан успешно функционировал, кухня работала, официанты не застаивались, а столики на вечер бронировались за две недели вперёд. А это хороший показатель. Если даже в будние дни посетителей более чем достаточно. И это не считая проживающих в гостинице туристов, для которых был отведён отдельный зал. Вот соседним залом и занималась Оля, о которой Петрович упоминал при первой нашей с ним встрече. Плановые завтраки и обеды со «шведским столом», ужины под лёгкую музыку и закуски. Оля, миловидная брюнетка двадцати пяти лет, была выпускницей факультета иностранных языков, и с лёгкостью общалась на английском, французском и китайском. Как мне по секрету сказала Анька, за китайский Ольгу и ценили. И многое прощали, хотя, девицей та слыла не слишком ответственной и щепетильной, и Петровичу уже не раз приходилось решать проблемы, возникшие по её вине. Я даже задумалась, не выучить ли мне китайский. По родному городу чувствую, что пригодится.

- А что за проблемы? – лёгким тоном поинтересовалась я. И тут же сделала честные глаза. – Чтобы знать и самой не вляпаться.

Альбина, старшая официантка в эту смену, выразительно поджала губы, помолчала, после чего шепнула мне:

- Любовные.

Всё-таки поведение сотрудников было странное. Они все будто жили в уверенности, что Петрович всё видит, слышит и знает. И скрыть от него ничего не получится. И поэтому, стоило выйти за пределы курилки, все начинали озираться и перешёптываться.

- С посетителями флиртовала? – уточнила я.

- Дофлиртовалась уже. Американец к нам один ездил, всё за руки Ольгу хватал. Она уже в Америку жить намылилась, а он аферистом оказался, и даже не американцем. Чуть с работы не вылетела. Петрович ей последний шанс дал.

- Добрый он, - согласилась я прежде, чем Альбина успела озвучить эту мысль.

Но у меня тоже была возможность встретиться с настоящим американцем, в мой зал тоже, как оказалось, захаживали иностранные гости. Причём, не обычные туристы, а бизнесмены и люди при деньгах.