Но не выкинул. Поморщился, кинул несколько чар. На обеденном столе нацарапал записулину, не выходя из гостиной, открыл дверь, очевидно — в башню, позвал сову. Ну и направил её с запиской куда–то.

Хм, авроры? Не лучший и не худший вариант, вирус явно оказал действие, да и травмы я какие–никакие нанес. Может, благословенные мать–её–магией, дементоры то есть, добьют страдальца, я против не буду.

Но Гарик меня подло обманул. Завернул Блэка в какое–то покрывало, оттащил к камину и срулил с ним на руках. Козёл и скотина, огорченно констатировал я.

Ладно, что уж тут поделать, расстроенно телепался я к месту атаки Блэка. Еще подвернется случай, да и травмы у псины душевные… хотя не верю уже, что эта сука так издохнет. Когда доберусь, надо еще и башку будет отрезать.

Нашел кусок плоти, сам провел над ним малый ритуал отсечения — мне нужен образец для исследований, а не кусок для вольтования. Трансфигурировал в кусок резины, убрал в карман, дома разберусь.

Ну и закурил, любуясь ночным небом, благо уже стемнело, и природой, чтоб её, вокруг. Мыслей толковых не было, а облом был неприятным и обидным. Стоило немного прийти в себя перед возвращением домой.

И тут, невесть как незаметно, учитывая, что я был с обостренными чувствами, на меня выперся Ксено, мать его, Лавгуд. Ну вот просто пиздец, констатировал я.

Валить его что ли наглухо? Так не за что и личина… блядь, я дебил, со своим лицом. Но что мне можно предъявить? Нападение на разыскиваемого преступника? Так бред. Что делал? В озере купался, а Блэк от границы с ним двигал, хотел обезвредить. Нет, от закона ко мне претензий нет, правда, как понятно, захотят докопаться — найдут до чего или придумают. Блин, и избранный этот мудацкий…

Ладно, валить мага просто так я не буду. Чешет он ко мне, послушаем и решим.

— Не приближайся к моей дочке, чудовище! — пафосно заявил тыча в меня пальцем Лавгуд.

— Мистер Лавгуд, вы вообще, о чем? — немного прифигел я.

— Ты гадкое, страшное, омерзительное, — перечислял свои фантазии псих, — не приближайся, она хорошая! — возопил он.

Блин, бред какой–то. Лавгуды — алтарщики, точнее были ими. Общеизвестно искусные в ряде магических дисциплин, что достигалось уникальным типом магического зрения, присущего этому роду. Правда, мать–её–магия изящно посмеялась над ними, вознаградив вдобавок склонностью к шизофреническим, да и не только, расстройствам. В общем, те же канонные мозгошмыги могли быть с равной долей вероятности спецификой зрения и натуральными глюками.

Ксено, вроде бы, был относительно вменяем, до момента (хотя тут и слухи, но, по–моему, достоверные) когда его супруга окончательно не поехала крышей. Что, к слову, вполне понятно, мать–её–магические алтари с перепрошивкой сознания нередко превращали «принятых» в натуральных клинических идиотов.

Ну так вот, дамочка, связав супруга заклинанием, на глазах у пятилетней дочурки, с воплями то ли «Во славу Сотоны!», то ли «Император защитит!», раскрошила родовой алтарь. Причем, была безумной, но талантливой — откат, херачащий по всем подключенным, да и по площади, она замкнула на себя.

Что произошло и как это выглядело — черт знает, но крыша Ксено от прелестности зрелища улетела далеко и возвращаться не обещала. То есть, из более–менее вменяемого, пусть и эксцентричного мага он превратился в канонного забавного психа.

Самое противное, что с Лавгудами в принципе нельзя было быть уверенным, где бред, а где нет, соответственно с ним просто перестали общаться. Луна, вроде бы, была относительно вменяема, но, воспитанная столь экзотическим папулей, приобрела ряд неадекватно воспринимаемых большинством привычек.