Все еще сохраняя человеческий облик, я прошел по храму. Стражники пытались остановить меня, но одним движением руки я решительно отшвыривал их прочь. А когда в спину мне воткнулось копье, а потом тело пронзил меч, я ничего не почувствовал, а только мимолетно взглянул на растерянных и жалких обидчиков и продолжил путь.

Перешагнув порог дворца, я направился к царским покоям. И здесь стражники набросились на меня, но я с легкостью прошел сквозь них, ощутив лишь легкую дрожь. Спотыкаясь, они бросились следом.

Мардук наблюдал за мной издали.

В царской спальне я увидел отдыхавшего на ложе Кира, а рядом с ним — прелестную шлюху. При моем появлении царь нагишом вскочил с ложа.

«Ты узнаешь меня? — спросил я. — Скажи, что видишь перед собой».

«Азриэль! — воскликнул он с неподдельной радостью. — Сын мой! Значит, тебе удалось обмануть смерть?!»

Слова его прозвучали так искренне и сердечно, что я буквально опешил. Царь подошел и обнял меня. Но едва руки его сомкнулись вокруг пустоты, он понял, что я лишь видимость, не более чем пузырь на поверхности воды, готовый в любой момент лопнуть. Но пузырь не лопнул. Точнее, я не лопнул. Кир попятился.

«Да, я мертв, господин мой, — кивнул я. — А все, что от меня осталось, покрыто золотом и лежит в мешке. И теперь ты должен возвратить мне долг».

«Но как?»

«Царю Киру, конечно же, известно имя самого могущественного в мире мага, наисильнейшего и наимудрейшего из всех. Где он? В Персии? В Ионии? В Лидии? Скажи, где его найти. Я превратился в кошмар и навожу ужас на всех. Даже Мардук теперь боится меня. Назови мне имя наимудрейшего, Кир, — того, кому ты, окажись на моем месте, доверил бы собственную душу».

Кир опустился на край ложа. Шлюха тем временем успела прикрыться простыней и молча наблюдала за нами. Мардук тоже вошел в комнату. Он не произнес ни слова, и хотя лицо его утратило холодность и подозрительность, прежнего теплого, доброжелательного выражения на нем тоже не было.

«Я знаю такого человека, — заговорил Кир. — Из всех магов, каких я когда-либо встречал, только он обладает истинным могуществом, и при этом скромностью и простотой души».

«Направь меня к нему, — попросил я. — Ведь я похож на человека и кажусь живым? Скажи, где его найти».

«Скажу, — кивнул Кир. — В Милете. Он ходит по рынкам и скупает рукописи со всего света. В огромном греческом порту он ищет и впитывает знания. Он утверждает, что цель жизни — познание и любовь».

«Так ты утверждаешь, что он хороший человек?»

«А тебе разве не нужен хороший человек?»

«Я об этом не задумывался».

«А твои сородичи?»

Вопрос царя застал меня врасплох. Память подсказала множество имен, я даже ощутил запах кожи и волос, но это длилось лишь мгновение, а потом все исчезло. Мои сородичи? А есть ли они у меня? Я отчаянно пытался вернуться в прошлое, восстановить в памяти события. Как я попал сюда? Я вспомнил котел, вспомнил женщину — как же ее звали? — вспомнил убитого жреца… А бог? Добрый бог, стоящий вон там, невидимый для царя, — кто он?

«Ты Кир, царь Персии, Вавилонии и всего мира», — произнес я, в ужасе осознавая, что не помню имен тех, кого любил, как и той старой умершей женщины, которую знал всю жизнь.

Я в растерянности огляделся. Комната была буквально забита дарами, преподнесенными царю знатными семьями Вавилона. Среди множества подношений я увидел небольшую шкатулку из кедра и золота. Я подошел и открыл ее.

Царь наблюдал за мной. Казалось, он утратил дар речи.