|
Скажем, поджечь город, в котором она живет. Вы можете постоянно находиться настороже, непрестанно удерживать ее от опасного шага. Либо вы можете убедить ее сунуть руку в очень маленькое пламя. Она может потерять палец, или два, или даже руку, и это, конечно, окажется довольно больно, но в этом и будет смысл, не так ли? Она никогда не поступит так вновь. На самом деле вы подумаете, что она, наверное, никогда даже не приблизится ни к какому огню после такого. Это казалось идеальным решением и вроде бы работало довольно хорошо, по крайней мере сначала. Но это, выходит, не постоянное решение проблемы. Мы не слишком хорошо понимали тогда людей. Сейчас мы понимаем их лучше или, по крайней мере, так думаем. Только между нами, – она огляделась по сторонам, словно опасаясь быть подслушанной, – люди – очень странные. Иногда я теряю надежду, что мы вообще справимся с этой ситуацией.
– А что за ситуация, переводчик? Ее глаза округлились от удивления или даже шока. – О, капитан флота, вы и в самом деле во многом совсем как ваша предшественница! Я действительно думала, что вы следили за развитием мысли. Но это не ваша вина, так ведь? Пет, это и в самом деле ничья вина, просто так все устроено. Подумайте, капитан флота, у пас есть законный интерес в поддержании мира. Если нет договора, нет причины для существования переводчиков, так? И тогда, хоть и весьма тревожно рассматривать этот вопрос слишком прямо, мы на самом деле находимся в довольно близком родстве с людьми. Нет, мы не хотим даже намека на возможность угрозы для договора. Теперь: то, что вы владеете тем пистолетом, – это одно дело. Но вчера кто-то применил тот пистолет. Чтобы стрелять по кораблям людей. Разумеется, именно для того он и предназначался, но он был изготовлен до договора, понимаете? И конечно же, мы заключили тот договор с людьми, но, буду с вами совершенно честной, я начинаю испытывать некоторые затруднения, определяя, кто – человек, а кто – нет. И в довершение всего мне стало ясно, что Анаандер Мианнаи могла на самом деле действовать от имени не всех людей, когда заключала тот договор. Что будет совершенно невозможно объяснить им, как я уже говорила, и, конечно, никого из нас не заботит особо, что вы делаете между собой, но использовать оружие, изготовленное Пресгер, вскоре после того дела с Рррррр? Это выглядит нездорово. Я понимаю, то было двадцать пять лет назад, но вы должны понять, что для них – ото словно пять минут. И так же, как не было… повсеместного энтузиазма в отношении договора, сеть… некоторая неопределенность касательно существования и продажи тех пистолетов. – Я не понимаю, переводчик, – призналась я. Она тяжко вздохнула. – Я и не думала, что вы поймете. Тем не менее я должна была попытаться. Вы абсолютно уверены, что у вас здесь нет устриц? – Я говорила вам это прежде, чем вы поднялись на борт, переводчик. – Правда? – Она казалась искренне озадаченной. – А я думала, что мне сказал это ваш солдат. – Переводчик, как вы узнали, что у меня есть тот пистолет? Она моргнула, откровенно удивившись. – Это было очевидно. Прежняя капитан флота Брэк держала его под курткой, когда мы встретились. Я могла… нет, не слышать его. Почуять? Нет, это тоже неверно. Я не… я не думаю, что вы на самом деле способны к такому виду восприятия. Теперь я об этом подумаю. – И, если можно спросить, переводчик, почему один и одиннадцать сотых метра? Она нахмурилась, явно озадаченная. – Капитан флота? – Эти пистолеты. Пули проходят через все что угодно на один и одиннадцать сотых метра, а затем останавливаются. Почему один и одиннадцать сотых метра? Это не представляется таким уж практичным расстоянием. |
