И он, просто так, спросил:

— Оля, а вам Юрий на сохранение ничего не давал? — Старший лейтенант увидел, как растерялась девушка, и понял, что здесь что-то не так, спокойно продолжал: — Если давал, то вы, Оля, скажите, вполне возможно, что это имеет большое значение для нас.

— Понимаете, — замялась девушка, — мне неприятно вмешиваться в чужие дела, но и обманывать не хочу. В начале месяца, число я не помню, Юра пришел ко мне с Аркадием. Они принесли с собой коробку, — девушка встала, подошла к серванту, открыла боковую дверку и вытащила небольшой фанерный ящичек, — вот она. Они попросили, чтобы я спрятала ее у себя и никому не говорила об этом. Вот я и взяла.

— А что в ней? — спросил Карасев.

— Я не знаю и не спрашивала у них.

Ветров и Карасев осмотрели ящик. Сбитый из фанеры, он напоминал небольшую посылку. Ветров так и сказал:

— Как посылка.

— А Юра сказал, что когда он напишет мне, выслать эту посылку по адресу, который он укажет.

Карасев подержал в руке ящик и задумчиво сказал:

— Килограмма два будет, — и лукаво взглянул на Тарасову: — Оля, давайте глянем, что там. А вдруг бомба?

Девушка не возражала. Она принесла из кухни большой столовый нож, и Карасев, ловко орудуя им, вскрыл ящик. Отложив в сторону крышку, он снял кусок белого материала, лежавшего сверху, и все трое ахнули.

В ящике, или, как его называла Тарасова, коробке, лежали десятки наименований золотых изделий: часы, кольца, браслеты, кулоны, цепочки — их было очень много.

Карасев осторожно выложил золотые изделия на стол и на дне посылки обнаружил уложенные ровненькими стопками деньги. Оля стояла у стола и широко раскрытыми глазами с ужасом смотрела на все это. Неожиданно она сорвалась с места и бегом бросилась в другую комнату. Там послышался какой-то шум, и девушка снова появилась перед оперативниками. Она со злостью швырнула на диван дубленку, сапоги, какие-то кофточки, глаза ее были полны слез.

— Вот! — сказала она и положила на стол золотые часики, два обручальных кольца и цепочку. — Это краденое тоже. Все это он, Юрка, мне дарил, — с трудом выговаривала она, — говорил, к свадьбе купил. Теперь я вижу, как он покупал. Жулик он и его друг тоже! Теперь понимаю, на какой секретной работе он работает. — И девушка заплакала.

«Что делать, — думал Ветров, — изымать ценности, конечно, надо. Но как это сделать, чтобы не обидеть девушку? Притом надо убедить ее, чтобы она помогла».

Он вышел в кухню, зачерпнул из стоящего на скамье у окна ведра кружку воды и дал девушке выпить. Пока Оля успокаивалась, Ветров обдумывал, с чего начать разговор:

«Девушка честная, врать не станет, но как она воспримет наше предложение?»

Он сел рядом с ней и, когда увидел, что она немного успокоилась, завел разговор:

— Оля, мы не станем от вас скрывать, Амосов и Лешков, скорее всего, совершают преступления. И, как видите, вас используют как хранительницу краденого.

— Бессовестный Юрка, он так мне голову закрутил! Все о свадьбе говорил. Жулик, подлец! — и поочередно посмотрела на Карасева и Ветрова. — Я понимаю, что вы уже знаете, чем они занимаются, и мне стыдно перед вами за то, что я, комсомолка, помогла проходимцам.

— Вот мы и хотим попросить вас теперь помочь нам разобраться до конца.

— Я согласна, я все, что вы скажете, сделаю, честное слово!

— Сделаем так, — решил Ветров, — сейчас поедете с нами в управление. Мы вас допросим, а потом решим, что будем делать дальше.

Девушка вышла в другую комнату, а Ветров тихо сказал:

— Нам надо побыстрее фотографии Лешкова достать и вместе с фото Амосова отправить Дегтяреву.