По-видимому, матери доставляло удовольствие причинять боль своему ребёнку, потому что сразу после этого она так дёрнула девчонку за руку, что сбила её с ног и некоторое время тащила за собой волоком. Пройдя так несколько шагов, разъярённая фурия поставила девочку на ноги, «успокоила» ещё одним шлепком и поволокла в подъезд с таким видом, словно собиралась там же её сожрать!

Мне ничего не оставалось, как покинуть этот дворик, как можно скорее. Во-первых, я ничем не мог помочь бедной Катьке. Во-вторых, эта сволочь — её мать, действительно могла вызвать милицию, а это для меня совершенно излишне, ведь среди блюстителей порядка есть такие кто знает, каким промыслом занимаются подобные мне. Ну, и, в-третьих — я могу забрать у ребёнка слёзное покрывало в радости, но не в горе!

Отнять последнюю защиту, отвратительнейшее мародёрство! Ничего нет хуже сухих рыданий, воспалённых глаз и тяжёлого ступора, который может перерасти в глухую депрессию. Может быть я и вор, но не садист и не изверг!

В общем, ушёл я тогда ни с чем. Даже наоборот, понёс определённые потери — перепачканная одежда, потерянная шоколадка и гадкий осадок в душе.

Не знаю, как там сложится у Катьки, но надеюсь, что жизненные уроки её не сломают. По крайней мере, видно, что она уже пытается сопротивляться, а это хорошо — научится давать сдачи, и всё придёт в норму. Может быть, запомнит собственные слёзы, и не будет поступать так отвратительно со своими детьми?

А вот будущее её матери виделось мне отчётливо. Проходит двадцать или тридцать лет, и вот эта корова, едва таскающая собственное тело, обрюзгшая, страшная, как ночной кошмар, вдобавок проеденная болезнями, сидит на лавке у подъезда и жалуется разнокалиберным старухам на то, какая у неё неблагодарная дочь! Не уважает, на задних лапках не пляшет, не потакает материнским прихотям, редко навещает, в свою семью не пускает, внуков прям даже трогать не даёт, а сама воспитывает их плохо, потому что не умеет. И так далее и тому подобное.

Я не проверял правильность своих догадок, просто подобных примеров перед глазами всегда было полно, и до, и после этого случая.

Что же касается пресловутых покрывал из слёз, за которыми дети прячутся от бед, то со временем я научился изымать их с изяществом и скоростью виртуоза. Особенно ловко это получалось, когда я учился в старших классах. Мы тогда в школьном драмкружке ставили коротенькие забавные сценки для начальной школы.

Вот там я ухитрился поживиться на славу! И денежки, вырученные за детские покрывала вовсе не были лишними.

Может быть, вы спросите, как потом ограбленные дети обходились без столь необходимого предмета? Да очень просто — он им был не нужен! Лишённый лишних слёз во время веселья ребёнок, строит себе совсем другую защиту — оптимистичную.

Нет, конечно, с этим справляются не все. Некоторые ткут себе новое покрывало и ещё долго с ним маются. Но очень многие начинают понимать, что от всех напастей скорбями не защитишься, и что от большинства бед смех и активное противодействие помогает лучше.

Так что, как видите, нет в этом ничего фатального и ничего вредного. Польза одна! Но с точки зрения закона, это преступление.

Именно тогда я впервые попал в поле зрения милиции. Ничего доказать не смогли, но на карандаш взяли. А потом и вовсе жизнь испортили — не дали стать артистом в детском театре, а то я до сих пор бы слёзную защиту у малолеток тырил, да героев плодил. А, ну да, я забыл сказать, что из детей, рано отбросивших слёзы, чаще всего герои получаются. Но ангелы в погонах всё мне поломали, это их крыльев дело!

Но ведь на покрывалах тех свет клином не сошёлся. Есть множество вещей, имеющих спрос у скупщиков краденого, но не имеющих отношения к детям. Тем более, что эти ценности не так ревностно охраняют. Очень выгодно красть у взрослых скуку. Иногда удаётся свистнуть грусть, а это уже неплохой куш! Застарелую печаль или тяжёлую депрессию увести гораздо сложнее, но зато за эти трофеи можно отхватить солидный гонорар.