Сёма повторил действие, поставил на предохранитель, обронил:

– Присядем на дорожку?

* * *

Сумерки захватывали небо, покрывая землю пеленою ночи.

Рысь остался далеко позади, прикрывая тылы. Пара юношей в спецовках сливались с лесом. Лишь глаза сверкали, выражая свою открытость в цельном комбезе. Ноги летели над землёй почти бесшумно, подошва мягко пружинила. Беззвучно бежали по привычке, так же по привычке берегли дыхание.

Лес делался реже, слабел, сдавал позиции. Это на границе он мог быть густым, первородным, но чем дальше вглубь китайского муравейника, тем ближе к вредительству человека. Трудолюбивый и основательный народ собирал с каждого квадратного метра земли всё, что можно собрать. Не оставалось и обычных муравьёв, а змей, лягушек и кузнечиков днём с огнём не сыскать.

Земля под ногами краснела, приобретала нездоровый оттенок, сказывалась близость химических отходов и особое удобрение почвы.

– Мало им рек. – На бегу буркнул Сёма.

– Да какая им разница? – В сердцах плюнул Скорпион. – Жители Поднебесной. Почти боги. Или богоизбранные больше иудеи? А ещё есть верные в исламе, а все прочие неверные и всех под нож. Или христиане арабов тоже неверными называют? Я что-то совсем запутался. Столько верных, избранных, спасённых, меченых, модернизированных… Как будто не из одних пещер вылезли, словно не одними копьями мамонтов били. У каждой веры своя книга, свои каноны, постулаты. Тысячи сект и все исконно верные, правильные, осветлённые, озарённые. Достало уже.

– Скорп, не отвлекайся.

Сёма и раньше видел возможности дыхалки Скорпиона, но чтобы бежать и говорить без умолку, ничуть не сбивая дыхание…

– Да пора уже выбираться из этого болота вер. Творец есть в каждой вере, а толкования его действий бессмысленны. Не наш уровень. Так что в космос! В космос!

Сёма повысил скорость бега. Слова аятоллы вселили драйв в тело. Дух возликовал, подпрыгнул, готовый к бою. Кровь побежала быстрее, поднялась порция адреналина.

Светил обрубленный месяц и зажигались звёзды, когда дорога на деревеньку выпрыгнула из-за деревца. Ветер подул в лицо, донося неприятные запахи прелости, кислости и целый комплекс того, чему человеку дышать не стоит.

Странная тишина. Вокруг ни кузнечика, ни птички. Не слышно собак, кошек. Уничтожено всё живое.

– Тихо и пахнет. Не к добру. – Сёма зажал нос рукой.

Оба засеменили вдоль дороги так, что ни один куст не шелохнулся.

– Ладно, пошли. Устроим свежий ветер. – Таинственно прошептал Скорпион, стараясь уловить месторасположение пленниц.

Шлейф аур тянул дальше по дорогое.

Вдали мелькали огоньки. В свете фонарей обозначился то ли завод, то ли цех завода. Крупный комплекс зданий с заборами высокими заборами. У пропускного пункта, в свете фонарей торчали двое охранников. Шла ожесточенная жестикуляция пальцев и какой-то спор.

В мозгу Скорпиона что-то щёлкнуло, завозилось, включился встроенный подарок Тосики. Мозговой переводчик тут же сообщил о чём речь:

– Моё кун-фу круче твоего, Чинг Дзинь.

– Нет, это моё круче, Дзянь Динь.

– Ставлю новые кроссовки, сшитые моей бабушкой. Что ставишь ты?

– Спортивные штаны Апипас!

– Сразимся же, Чинг Дзинь!

– Сразимся!

Оба охранника воинственно выставили руки, замахали, словно пытались отбиться от стаи мух. Послышались растянутые воинственные фразы. Гордые глаза сынов поднебесной пылали схваткой. Каждый уже победил в сознании неприятеля путем длительной медитации, миллионным произношением слова мантры и благоприятным расположением звёзд вкупе с заветами прадедов – жареной небесной рыбы и злобного одуванчика.