— Вам дали зеленый свет?

— Завтра О'Нейл придет с установкой для РОМ-55. Послезавтра можно уже будет попробовать.

— Так быстро?

— С каждым днем промедления мы теряем все больше нервных клеток.

Симона присела к столу, на котором стояли кофейные чашки и термос. Она сильно изменилась за последние месяцы — почти перестала пользоваться косметикой и меньше следила за своей одеждой. По ее фигуре беременности почти не было заметно.

— Вам уже лучше? — спросил доктор Кундерт. Симона кивнула.

— Можем ли мы на вас рассчитывать?

— Конечно, вы можете на меня рассчитывать. Но меня больше бы устроило, если бы вы отвели для меня время во второй половине дня.

Любимым фото Конрада был кабриолет «мерседес» на опушке леса. К машине прислонилась Эльвира, вся в белом — узкая миди-юбка, короткий двубортный жакет с широкими лацканами, перчатки, берет, надвинутый на правое ухо. И только туфли и чулки черные. На первый взгляд кажется, что она на снимке одна. Но когда Конрад увидел это фото в первый раз, он тут же обратил внимание Симоны на вихор за задним левым крылом «мерседеса»: «Кони». Потом Конрад показал на переднее левое крыло: «Томи». И там в выемке между фарой и радиатором можно было заметить спрятавшегося и глазевшего оттуда мальчишку.

— «Мерседес» дает сто десять километров в час.

С тех пор он каждый раз затаенно ждал, когда черед доходил до этого фото, заметит она что-нибудь или нет. И чтобы доставить ему удовольствие, она никогда не находила на снимке ничего примечательного, тогда он с детской радостью показывал ей обоих спрятавшихся мальчуганов. «Кони — Томи». И тут же деловито добавлял: «Мерседес» дает сто десять километров в час».

Если же на него нападали апатия и депрессия и он отталкивал от себя фотографии, она все же каждый раз могла вытащить его из этого состояния с помощью любимой фотозагадки. И если было нужно, делала это несколько раз подряд. В эту игру Симона играла с Конрадом, когда вошла Ирма и доложила, что в соседней комнате доктор О'Нейл и что он хочет с ней переговорить.

В гостиной у стола О'Нейл и Кундерт склонились над маленьким квадратным аппаратом с отростком в виде сопла, на нем висела маска. Она напоминала кислородную, применение которой стюардессы демонстрируют пассажирам перед каждым полетом.

О'Нейл не стал тратить время на светские поклоны.

— Нам надо испробовать, как он на это отреагирует.

— А что это такое?

— Аэрозольный аппарат. С его помощью мы будем вводить РОМ-55. Методом ингаляции.

Симона плохо провела ночь. Спала беспокойно и проснулась сразу после двух. Она долго боролась со своим дыханием, стараясь дышать ровно, чтобы Урс, спавший чутко, не услышал, что она не спит, и не начал приставать к ней: «Что с тобой? Тебе нездоровится? Принести тебе что-нибудь? Позвать врача? Тут что-то не так. Это все ненормально. Может, нам сменить врача? Ты мало уделяешь себе внимания. И еще это безобразие с Кони! Ты же сказала, что с новым врачом все будет по-другому. На тебе сейчас лежит ответственность за двоих. И это не только твой ребенок, но и мой. Принести тебе что-нибудь? Тебе надо в ванную, мое сокровище?»

И только заметив полоску света под дверью, которая вела в «будуар», она увидела, что лежит в кровати одна. Она зажгла свет.

Комната начала медленно кружиться, она почувствовала, как набегает слюна. Она села на краю постели и попробовала сосредоточиться на чем-нибудь другом. Вдруг ей показалось, что она слышит в будуаре голос Урса. Она медленно встала, подошла к двери и открыла ее. Урс, полусидя на маленьком письменном столе, держал телефонную трубку тесно прижатой к уху и улыбался.