Когда она все еще работала в Филадельфии, в убойном отделе, то носила только пистолет и значок. Когда стала шерифом, постоянно носить на себе одиннадцать килограммов стандартного патрульного снаряжения тоже не было необходимости — большую часть своих рабочих дней она не покидала стен офиса. Но теперь Бри, по крайней мере, всегда брала с собой наручники, перцовый баллончик, телескопическую дубинку и жгут-закрутку.

Два месяца назад она на собственном опыте убедилась в том, как быстро человек может истечь кровью.

Как только Бри подошла к двери, с кровати спрыгнула Милашка. Дернулся матрас, на ошейнике зазвенел жетон. Бри задержала дыхание, но, к счастью, ее племянница все так же спокойно посапывала. Милашка вышла из спальни вслед за Бри и сопроводила ее вниз, на первый этаж. Было уже довольно светло, хотя до рассвета оставался еще час. Бри вдохнула запах свежего кофе и поспешила в комнату, стараясь не споткнуться о собаку.

Дана Романо уже сидела за столом — читала кулинарную книгу и потягивала кофе. Тогда, в Филадельфии, она была ее напарницей. Сейчас она подала в отставку. Вставала она всегда рано, так что уже была полностью одета, а ее короткие, с проседью волосы — элегантно взлохмачены.

— Что стряслось? — она опустила чашку.

— Была перестрелка, — Бри сунула ноги в ботинки, стоявшие у задней двери. Милашка тут же прижалась к ее ногам, чуть не опрокинув на пол. — Знаешь, могла бы и посторониться, — заметила Бри, глядя на собаку.

— Она к тебе здорово привязалась, — Дана встала из-за стола.

— Да с чего бы? — два месяца назад Бри путем хитрых манипуляций уговорили взять собаку из приюта, и она все еще не привыкла к ее присутствию в доме. Ну, по крайней мере, она больше не впадала в панику от одного только ее вида. Милашка была совсем не похожа на собак, которых держал ее отец. И она точно никогда бы не напала на ребенка.

Растревоженные воспоминаниями тридцатилетней давности шрамы на лодыжке и плече снова зазудели, а мысли об отце и его собаках всколыхнули и другие мысли: о той ночи, когда он застрелил сначала маму, а затем и себя. Бри тогда спрятала младших брата и сестру под крыльцом.

Она заставила себя перестать об этом думать. У нее была работа: остановить человека, стреляющего в невинных людей. Отвлекаться нельзя.

— Может, она понимает, что нужна тебе, — Дана подошла к навороченной кофе-машине, которую она привезла из Филадельфии. Ее лучшая подруга бросила всю свою прежнюю жизнь только для того, чтобы переехать сюда, в Грейс-Холлоу, и помочь Бри вырастить осиротевших племянников.

— У меня нет времени пить кофе, — Бри натянула зимнюю куртку. Дана, конечно же, не обратила на это никакого внимания и принялась наливать кофе в кружку-термос. — Кайла спит у меня. Если она проснется, а рядом никого не будет…

Дана завинтила крышку и выудила из шкафчика протеиновый батончик.

— Я с ней посижу.

— Спасибо.

Дана передала ей кружку и батончик, а затем схватила Милашку за ошейник.

— Будь осторожнее.

— Обязательно, — и Бри выскользнула за дверь. До припаркованного неподалеку внедорожника, выданного ей по службе, она бежала трусцой — вниз по обледеневшей дорожке, мимо конюшни, темным силуэтом выделяющейся на небе.