– О, ребята, – удивился он, – да здесь окопы. – И, когда ответа не последовало, покачал головой. – Им, наверно, казалось, что это будет длиться вечность.

– Для многих из них это и стало вечностью, – сказал я. – Они все еще здесь.

– В Хиросиме умерло еще больше людей, – заметил Куан.

– Я не меряю смерть цифрами, – ответил я.

– Тогда жаль, что вы были слишком осторожны и не попробовали свою атомную бомбу на немцах или итальянцах, – сказал Куан.

Я снова завел мотор и включил обогреватель салона, но Куан вышел и затопал вокруг машины по бетонному покрытию дороги. Казалось, он не возражал против холодного ветра и дождя. Подобрав кусок блестящей, тяжелой, как глина, почвы, характерной для этого региона, он рассмотрел его, разломил и потом запустил в капустное поле.

– Мы ждем встречи в другой машиной? – спросил он.

– Да, – ответил я.

– Должно быть, вы были очень уверены в том, что я поеду с вами.

– Да, – подтвердил я. – Был уверен. Это логично.

Куан кивнул:

– Не дадите ли вы мне еще сигарету?

Я дал.

– Мы слишком рано приехали, – пожаловался Гудзон. – Верный способ привлечь внимание.

– Гудзон подсчитывает свои шансы на роль секретного агента, – сказал я Куану.

– Не понимаю вашего сарказма, – обиделся Гудзон.

– Ну, не расстраивайтесь, обыкновенное старомодное невезение, Гудзон, – сказал я, – и все потому, что вы ввязались в это дело.

Через клин мчались серые облака. Тут и там на горизонте торчали ветряные мельницы, неподвижные, несмотря на ветер, похожие на кресты, ждущие, что кто-то будет распят на них. Из-за холма показалась машина с включенными фарами.

Они опоздали на тридцать минут. Двое мужчин в «Рено-16», отец и сын. Они не представились. Фактически они вообще не очень-то стремились показать свои лица. Старший вышел из машины и, подойдя к нам, сплюнул на дорогу и прочистил горло.

– Вы двое перейдите в другую машину. Американец останется в этой. С мальчиком не разговаривайте. – Он рассмеялся трескучим невеселым смехом. – В общем-то, и со мной тоже нельзя разговаривать. Там, на щитке, крупномасштабная карта. Убедитесь что это то, что вам нужно. – Мужчина схватил меня за руку. – Мальчик поведет фургончик и бросит его где-нибудь у границы с Нидерландами. Там его и американца кто-то встретит. Все улажено.

Гудзон сказал мне:

– Ехать с вами – это одно, а отправляться неизвестно куда с ребенком – совсем другое. Думаю, я сумею добраться сам…

– И не думайте, – сказал я ему. – Мы просто следуем полученным указаниям. Поступайте и вы так же. И потерпите.

Гудзон кивнул.

Мы с Куаном вышли из своей машины, а мальчик направился к ней, медленно обходя нас и отворачивая лицо, как, видимо, велел ему отец. «Рено» был симпатичным и теплым внутри. Я сунул руку в отделение для перчаток и обнаружил там не только карту, но и пистолет.

– И не оставляйте никаких следов, – крикнул я молодому фламандцу. – Никаких оберток от конфет или носовых платков!

– Ладно, – ответил отец мальчика. – И ни одной из тех особых сигарет, которые делают специально для меня в одном из магазинчиков на улице Жермин. – Он саркастически улыбнулся. – Он все это знает.

У него был такой сильный акцент, что трудно было разобрать слова.