Но я когда-то тренировался. И сейчас – сел, причем очень удачно. Даже ни одной опоры не сломал.

    Утерев вспотевший лоб, я облегченно выдохнул. Но что, е-мое, стряслось с приводом? Самое неприятное в случившемся, это то, что за последние несколько минут «Саргасс» сожрал вдвое больше топлива, чем требовалось для полета к Луне в обычном режиме. Не считая, конечно, непонятки с приводом из-за которой все грядущие неприятности и могут произойти. Впрочем, привод можно починить, он прост, как рычажные весы, был бы инструмент под рукой да приборы. А у меня все есть, что я – псих, что ли, без инструмента летать?

    Костя Чистяков встречал меня у люка. Улыбающийся, в рабочем комбезе и разбитых горняцких ботинках, с пультом на шее.

    – Привет, Ром! Чего это ты лихачил? Настроение?

    Наверное, у меня был чересчур озабоченный вид, потому что улыбка медленно сползла с лица Кости, уступив место настороженности.

    – Что-нибудь случилось?

    – Да, Костя. Случилось.

    Чистяков некоторое время молчал, потом осторожно осведомился:

    – Это как-нибудь связано… с кораблями чужих?

    Я только кивнул. Хотя не знал наверняка – связано ли?. А с чем это еще может быть связано? Только с ними, проклятущими. Раз крысы (то бишь наш директорат) приготовились бежать с бригантины – бригантине конец. Это каждый пацан знает.

    Костя вздохнул.

    – И что им здесь нужно… Столько кораблей, даже дрожь пробирает. А я-то надеялся, что все обойдется, покрутятся и уйдут…

    – Да уж, – вздохнул и я. – Почти три десятка. Хватит, чтоб дюжину Волг распылить…

    Теперь удивился Костя.

    – Три десятка? Да их уже несколько сотен! Ты что, космодром не слушаешь?

    Я опешил.

    – Сотен? Нет, не слушаю. Часа полтора уже не слушаю.

    Вот оно что. Мы дернулись бежать, едва услышали о первой волне инопланетных звездолетов. А они все прибывали и прибывали, оказывается, выныривали прямо из пустоты, подчиняясь загадочной технике чужих.

    Ну и дела. Ты, дядя Рома, не иначе стронул камешек, который в итоге породил лавину.

    – Ладно, – буркнул я, собираясь с мыслями. – Некогда разговоры разговаривать. Пакуй жратву, и на борт. А я пока привод починю.

    – А, – догадался Костя. – У тебя привод гавкнулся? То-то я смотрю, ты на горизонтали садился.

    – Ненавижу горизонтальную тягу, – вздохнул я. – Но она меня сегодня спасла.

    – Ты ее лучше полюби, – проникновенно посоветовал Костя. – А то в следующий раз спасать не станет.

    Он такой – мечтатель и добряк. Улыбчивый и мягкий. Сначала я удивлялся, как он умудряется выжить среди наших местных волков с бластами? А потом однажды увидел его в драке. В «Меркурии». Другой человек. В принципе другой. Шесть человек прирезал – ножом, обычным ножом! «Меркурий» до сих пор помнит. Те шестеро, если начистоту, были подонками и грабителями. Настоящей волжской мразью. И были вооружены бластами, правда пьяны в полный дупель.