Размалеванная деваха скользнула по Кате враждебным взглядом, быстро огляделась по сторонам, а потом, прижимая к груди сумку, прошмыгнула мимо нее и бросилась бежать с горки. Немного удивившись такой ее поспешности, Катя толкнула дверь и оказалась в теплом, пахнущем воском и ладаном помещении. Церковь была деревянная, и от этого в ней тоже создавалась какая-то особенная атмосфера. Кате в жизни случалось бывать в городских храмах, но там она всегда робела, терялась и не знала, что ей делать и куда девать свои руки. А тут вдруг почувствовала себя словно дома, только еще лучше.

— Батюшка, — робко позвала она и, так как никто не отзывался, повторила: — Батюшка или… или кто-нибудь.

Никто не отзывался. Чтобы не терять даром времени, Катя с любопытством огляделась по сторонам. Внимание ее привлек к себе иконостас, закрывающий собой алтарную часть церкви. Он также был деревянным, но все пространство между иконами заполняла изумительная по тонкости, изяществу и красоте художественная резьба.

Невольно залюбовавшись дивным зрелищем, Катя шагнула ближе, чтобы разглядеть получше. Для этого ей пришлось обогнуть подсвечник с несколькими горящими свечами, стоящий перед высоким пустым столиком с неудобной покатой столешницей. Столик был пуст, хотя на нем, наверное, должна была лежать какая-нибудь икона или изображение святого. Катя еще удивилась — зачем тут горят свечи, ведь их зажигают перед иконами, разве нет?

Но тут она случайно задела ногой медную миску, стоящую на полу, куда служительницы сбрасывали огарки свечей. Миска заплясала по полу с громким звуком. И в ту же минуту из-за маленькой боковой дверки выглянул священник. Его взгляд встретился с Катиным, и они замерли. Симпатичный, подумала про себя Катя, и приободрилась. Она предпочитала общаться с симпатичными ей людьми, так общение шло всегда как-то легче. Что подумал про себя священник, увидев Катю, сказать было трудно, потому что лицо отца Андрея, как обычно, было невозмутимо. Убедившись, что возмутительница тишины в храме ничего дурного не имела в виду, виной всему случайность, он собрался скрыться в своем убежище, но Катя его остановила:

— Простите за беспокойство, вы ведь здешний священник?

— Ну, во всяком случае, с утра был им.

Убедившись, что священник способен изъясняться вполне нормальным, человеческим языком и даже шутить, Катя еще больше приободрилась. Почему-то ей до сего дня казалось, что священники просто обязаны изъясняться велеречиво, так что с трудом поймешь. А в самом худшем случае, так и вовсе чешут по-старославянски, так что вообще из их речей ничего не понять. Но этот батюшка и говорил понятно, и выглядел обычным человеком. Ну, разве что бородат был и одет в рясу.

— Понимаете, у меня проблема. Правда, не знаю, стоит ли вам рассказывать о ней или не стоит отнимать ваше время.

— Мое время принадлежит вам.

— Правда?

Катя обрадовалась еще больше. Давно ей не встречался такой обходительный и вежливый собеседник. Она даже пожалела, что раньше не заходила в церкви, чтобы просто побеседовать там со священниками. Знала бы, какие они приветливые и милые, обязательно бы заглянула еще в городе. Хотя, кто знает, возможно, городские священники держатся куда горделивей и напыщенней, все-таки служат не где-нибудь, а в больших каменных соборах, пышно украшенных и богатых. А богатые, они всегда немного зазнаются. Это Катя хорошо знала по собственной родне — дяде и тете.

Тут надо сказать, что после смерти своих родителей, скоропостижной и внезапной — отец умер от инфаркта, а спустя пару месяцев тихо скончалась и мама, просто последовала за своим мужем, — у Кати в целом свете не осталось никого, кроме этих дяди и тети.