— Всем стоять! Бросай оружие! Работает спецназ! — выскочив из БТРов, словно черти из табакерки, на разные голоса заорала восьмёрка вооружённых автоматическим оружием офицеров.

Ага, разбежались! Никто из торчавшей на поляне сотни обвешанных железом мужиков и не думал бросать оружие. И никто из них явно не собирался бухаться мордой в землю. Они хладнокровно ждали, когда мы сами подбежим к ним, готовясь встретить незваных гостей острыми и увесистыми девайсами старины глубокой.

— Не стрелять!!! Я сказал — не стрелять!!! — секунду спустя, внезапно рявкнул во всю глотку Стрельцов. — Гюрза, Шварц, быстро к башенным!!!

— Спокойно, парни, мы уже уходим! Мы добрые и пушистые, и никому не причиним вреда! — скороговоркой выкрикнул я, поднимая вверх ствол своего автомата.

— Филин, Ком, на места мехводов! И задраить все люки! — делая ещё один шаг назад, скомандовал майор.

— Чёрт, сколько же их здесь? На ролевиков не похожи, и на реконструкторов тоже, — отступая на пару шагов назад, сделал вывод я.

— Только сейчас это понял, да? А я вот сообразил сразу, как только эти парни за мечи хватились, да щитами прикрылись, — с насмешливым сарказмом заметил спецназовец.

— Кто-то скачет. Конница, блин. Только её здесь и не хватало, — произнёс я, увидев появление на поляне новых действующих лиц.

— Колдун, «триста первый» готов открыть огонь, — сообщил по рации капитан Хабибуллин. Подтверждая сказанное, башня бронетранспортёра пришла в движение, наводя пулемёты на цель.

— Отставить! Гюрза, держи толпу на прицеле, но не вздумай стрелять первым, — нажав тангетку, ответил Стрельцов.

Краем глаза я уловил, что пулемёты «триста четвёртой» машины также слегка двинулись, готовые расстрелять строй воинов прямо перед нами. Именно строй, а не толпу, или массу. Правильный строй пехотинцев в доспехах, в древнерусских шлемах, с миндалевидными и круглыми щитами, мечами и копьями в руках. До первого ряда пехотинцев нас отделяло не более полусотни метров, и я отчётливо видел бородатые лица типично славянской внешности.

— Колдун, радиосвязь с кем-либо отсутствует. В эфире абсолютная тишина, — доложил по рации капитан Коваль.

Между тем, поляну продолжала заполнять самая настоящая конница, кованая рать, как её называли в старину. Всадники сосредотачивались на флангах пехотного строя, охватывая БТРы полукругом, но, не приближаясь к нам ближе, чем на сотню метров. Наконец, спустя пару долгих минут, на поляне появилась ещё одна группа конников, во главе с гордо восседающим на белом жеребце воином. Воин поднял руку, призывая своих бойцов к тишине, о чём-то переговорил с подбежавшим к нему пехотинцем. Затем внимательно посмотрел на меня со Стрельцовым, задержал взгляд на бронетранспортёрах, и шагом направил коня в нашу сторону. Жеребец явно пугался пахнувшей соляркой и маслом техники, гарцевал под всадником, упирался, как мог. В конце концов воин переломил упрямство своего коня, остановившись метрах в пяти от нас.

— Кто вы? Почто вы напали на моих дружинников? — переводя взгляд с меня на спецназовца, и обратно, спросил всадник. Говорил он по-русски, его речь звучала весьма странно, непривычно уху современного жителя. В его голосе не слышалось злобы, или ноток страха, скорее сквозило откровенное любопытство.

— Мы государевы люди, ищем бандитов, убийц невинных людей, — на правах старшего в группе ответил Стрельцов. — Мы не нападали на твоих дружинников. У нас даже в мыслях такого не было.

— Государевы люди? Кто ваш князь, хан, али боярин? — после небольшой паузы воин продолжил задавать вопросы.