Нольман взял лист бумаги и карандашом написал фамилию. Затем показал лист Максимову.

— Это он?

— Ты еще раз показал, Иван, что лучше тебя не найти. Ты догадлив.

— Это было легко, Владимир Иванович. Если речь идет о Западной Украине. И среди наших командармов, что возглавляют армии в этом регионе, можно первым выделить вот его. Сам фельдмаршал Манштейн назвал его «Гроссмейстером». И врагов среди наших своим резким характером он нажил немало. Мне ли этого не знать при моей работе.

— Но только запомни, Иван Артурович, что больше мы с тобой к этому разговору возвращаться не станем. И даже в моем кабинете, когда нас здесь будет только двое, мы не будем упоминать фамилии вот этого генерала.

Максимов смял лист бумаги и чиркнул спичкой. Лист охватило пламя. Он быстро обратился в пепел.

— Я понимаю. Мог бы и не предупреждать.

— Не сомневался в твоей понятливости, Иван Артурович. И тебе ведь не нужно говорить, чей это приказ?

— Я догадался. Да и ты и не скажешь ведь?

— Не скажу, Иван. Но тебе нужно в самый короткий срок подготовить план операции.

— «Крыса в норе», — сказал Нольман.

— Что?

— «Крыса в норе» — повторил Нольман.

— Это название?

— Тебе не нравится, Владимир Иванович?

— Почему не нравится? Разве дело в названии? Дело в скорости и «чистоте».

— Слово «чистота» здесь не совсем подходит, Владимир Иванович.

— Я говорю не о той «чистоте», Иван. Операцию нужно провести так, чтобы и комар носа не подточил. Как ты умеешь это делать.

— Я подготовлю план, товарищ комиссар госбезопасности 2-го ранга.

— И на бумаге будет только…

— На бумаге будет только то, что можно изложить на бумаге, Владимир Иванович. Я все понимаю.

— Никогда в тебе не сомневался, Иван.

Нольман про себя усмехнулся. Во время войны их отношения с Максимовым стали почти дружескими. Но в свое время они были настоящими врагами…

* * *

Нольман успешно работал в Иностранном отделе ОГПУ, а затем НКВД под руководством Шпигельгласса. В 1936 году, они пересеклись в первый раз — Нольман и Максимов.

Максимов просил зачислить его в группу ликвидаторов, сославшись на свою службу в органах ВЧК с 1918 года. Шпигельгласс поручил провести собеседование с новым кандидатом в ликвидаторы Нольману.

— Вы сотрудник ВЧК с лета 1918 года? — спросил Нольман Максимова.

— Так точно.

— В вашем деле нет указаний на ваше образование? Вы учились в гимназии?

— Нет. Только приходская школа.

— Но вы проситесь в Иностранный отдел, товарищ Максимов. Вы говорите на иностранных языках?

— Немного по-польски. Воевал там с Тухачевским.

— Иностранный отдел ОГПУ это особый отдел, товарищ Максимов. Я лично говорю по-немецки, по-французски, по-английски и немного знаю итальянский.

— Насколько я знаю, товарищ Нольман, в вашем отделе есть и люди, слабо знающие языки. В Европе много русских эмигрантов. И я готов учиться.

— А с чего вас так тянет в нашу группу, Максимов?

— Хочу быть полезным своей стране.

Нольман еще раз посмотрел в послужной список Максимова.

— В вашем деле есть запись от 1919 года.