— Ничего, — сразу же смягчилась Нинон. — В конце концов, съезди по адресу. Мало ли, может, у них телефон отключили.

Мысль была такой простой и гениальной одновременно, что Наталья даже рассмеялась. Ну конечно, у них отключен телефон, только и всего. Ей давно нужно было бы сообразить.

— Ты прелесть, Нинон. Я тебя обожаю.

— Привет доберманихе, — грудным голосом пропела Нинон и повесила трубку.

Выйдя из будки, Наталья подхватила первый попавшийся таксомотор (долой тридцатку из скудного бюджета!) и через десять минут была уже на Васильевском. Дом № 62/3 по Большому проспекту Васильевского острова оказался мрачным шестиэтажным строением с облупившимися кариатидами на фронтоне. Кариатиды щерили зубы и поддерживали на своих мощных плечах вывеску «ДИКИЙ МИР». КАФЕ-БАР-МАГАЗИН. КРУГЛОСУТОЧНО". В широком окне КАФЕ-БАРА-МАГАЗИНА красовался психоделический плакат: «Хороший человек — это тот, кто пьет и закусывает с удовольствием».

Исчерпывающее определение.

Наталья улыбнулась и тут же с трудом удержалась на ногах: доберманиха, дрожа всем телом, потащила ее за угол. У дверей второго подъезда хлипкий ремень из кожзаменителя оборвался, и Тума, открыв лапой дверь, исчезла в темноте. Наталья последовала за ней.

Конечно же, ни о какой консьержке не могло быть и речи. Внутренности заплеванного и загаженного подъезда произвели на Наталью удручающее впечатление. Их собственный дом (тоже старый фонд, между прочим!) выглядел куда предпочтительнее. Кроме того, не работал лифт. И Наталья тотчас же прикинула: чтобы добраться до квартиры номер 48, ей придется пешком тащиться на шестой этаж. А к таким акробатическим этюдам она не готова.

Вой Тумы, доносящийся откуда-то с самого верха, заставил Наталью двигаться живее. Когда, с языком на плече, она добралась до площадки шестого этажа, вой перешел в сип. А Тума с остервенением принялась царапать железную дверь. Осторожно обойдя беснующееся животное, Наталья нажала кнопку звонка и приложилась ухом к двери.

В квартире царила гробовая тишина.

Устав выть, Тума улеглась на резиновый коврик и затихла.

Черт, черт, черт, веселенькое дельце. Хозяев нет и не предвидится, а волочить собаку обратно на Петроградку и вовсе не представляется возможным. Можно, конечно, добраться до Нинон (еще семьдесят рублей долой) и поставить ее перед фактом. Добрая толстая Нинон не откажет собаке в крове. А если откажет? Если она вообще не откроет дверь? Любовные утехи требуют тишины, покоя и сосредоточенности…

Тума, казалось, совсем забыла о Наталье. Она положила голову на лапы и умиротворенно прикрыла глаза: дом совсем рядом, родные запахи сочатся из всех щелей, рано или поздно она попадет на свой надувной матрасик у двери…

— Ну ладно, девочка, пойдем, — голос Натальи вывел Туму из приятной задумчивости. — Что-нибудь придумаем по ходу…

Это был крошечный, почти невинный обман: все уже придумано, прямо отсюда они отправятся к метро и купят газету «Из рук в руки», там наверняка должны быть указаны адреса питомников для животных. В крайнем случае можно обратиться в горсправку. Видит бог, она сделала все, что могла, она посвятила чужой собаке сутки, она не оставила ее замерзать на улице.

Да. Адреса питомников — вот ее задача на ближайший час.

— Идем, Тума. Видишь, твоих хозяев нет…

Тума даже ухом не повела. Что ж, придется применить силу.

Наталья ухватила доберманиху за ошейник и тотчас же пожалела об этом. Собака повернула к ней надменную царственную голову и ощерила пасть. Сахарные клыки, способные за минуту перемолоть немудреную человеческую анатомию, закачались в Натальиных зрачках. Все — ночной стылый парк, казан с пловом, место у батареи, — решительно все было забыто.