– Могу судить только о том, что вижу: бурные излияния учительской любви, по-моему, выглядели откровенной издевкой над так называемыми любимыми учениками. Господин Федоров откровенно куражился над достойными господами, а они и пикнуть не смели. Вам не кажется это чрезвычайно странным?

– В пьяной истерике ищете глубокий смысл?

– Нас не должна смущать водка…

– Водка нас никогда не смущала, – согласился Лебедев. – Не желаете глоток из походной фляжки?

– Я имею в виду, что ему требовался стимул для такого спектакля, – продолжил Ванзаров. – Зрителям не полагалось знать, что среди гостей сотрудник Департамента полиции с ассистентом.

– Эк вас задело, коллега!

– Скажите, Аполлон Григорьевич, Федоров раньше показывал вам свои опыты? Спрашивал ваше мнение о них?

– Как-то раз завел в лабораторию, что помещается у него сразу за гостиной, плавильную печь, от которой труба торчит, не без гордости показал…

– Для вас приглашение на утренний эксперимент было полной неожиданностью?

– Полнейшей, – подтвердил Лебедев.

– Теперь понимаете, в чем дело? – спросил Ванзаров.

– Куда уж нам…

– Федоров написал вам приглашение, от которого невозможно отказаться. Вас бы любопытство заело, если бы не поехали. Но ему нужно было, чтобы вы не только приехали, но и увидели его учеников. Их он наверняка заманил не менее фантастическими письмами. Чтобы задержать вас на следующий день, когда можно поговорить с глазу на глаз, Федоров сообщил об опыте, который вы должны оценить.

– Мне кажется, вы перебарщиваете, коллега, – сказал Лебедев. – Для чего такие сложности старому пьянице?

– Только одна причина: он боится.

– Чего?!

– За свою жизнь. Он решил, что раз вы служите в Департаменте полиции, то, само собой, ловите злодеев. Те, кого он боится, были вам представлены. Случись что – вам же легче будет отыскать преступника.

– Для этого у меня ассистент имеется! – не без удовольствия заметил Лебедев. – Смышленый мальчонка. Только порой вредным бывает чрезвычайно.

Благодарность Ванзаров отложил на потом.

– Остается главный вопрос: почему Федоров испугался за свою жизнь, – продолжал он. – Что ему терять? Получил наследство?

– Какое там наследство! – Аполлон Григорьевич даже фыркнул. – Сколько его знаю, гол как сокол.

– Тогда это действительно вопрос.

– Ушам не верю! Неужели у вас нет никакого завалящего предположения? Светоч логики погас?! Какая досада… Позвольте, я закурю…

Ванзаров напомнил, что они в Царском Селе и воздух здесь надо беречь от сигарок.

– Предположение настолько смутное, что оглашать преждевременно… – сказал он. – Вы знаете кого-нибудь из гостей?

– Впервые вижу! И, надеюсь, в последний раз, – ответил Лебедев. – Неприятные личности. Мрачные, молчаливые, злые. Как стая ворон над трупом… Ой! – Аполлон Григорьевич схватился за рот, но было поздно. Слова уже вылетели.

– Вы тоже это отметили, – сказал Ванзаров. – Выходит, не зря господин Федоров дурочку валял.

До вокзала оказалось куда ближе пешком, чем на пролетке. На привокзальной площади было пусто, поездов из столицы до утра не будет, делать здесь извозчикам было нечего. На перроне было безлюдно. Последний поезд уже подали.