– Почему?

– В театре случается все, что угодно, – охотно пояснил Арам Саркисович. – Иногда в последний момент не приходят актеры, иногда нет гримера или осветителя… Столько бывает разных происшествий – можно отдельную книгу издать. И реквизит, бывает, берут на бегу, чтобы успеть передать его актерам. Обычно рапиры забирает мой помошник – Хасай Ханларов. Его тоже допрашивали в прокуратуре, но он, бедняга, вообще ничего не знает. Пришел, забрал, передал. Он числится у нас рабочим и вообще не должен иметь никакого отношения к реквизиту. За все отвечаю я, как заведующий. Я подумал, что Хасай мог ошибиться. Может, он забрал семь незаточенных и одну заточенную. Я действительно так думал до недавнего времени, до тех пор, пока следователь не показал мне этот клинок. И Шунков тоже рассказывал мне, что очень разозлился, когда Марат Морозов, исполнявший роль Гамлета, задел его острием рапиры. Он потом забрал ее и тоже уколол ею Морозова. То есть получилось наоборот, не как в пьесе Шекспира. Сначала Гамлет ранил Лаэрта, потом тот ранил Гамлета. А когда Гамлет во второй раз отобрал рапиру и снова попытался ударить Лаэрта, тот увернулся. А уже потом Гамлет нанес удар королю. Но, конечно, в этот момент он даже не подумал о том, что рапира заточена до такой степени. Так он всем нам потом говорил. И я думаю, что это правда. За сценой стоял наш режиссер Эйхвальд, который ужасно переживал, что актеры сбились с ритма. Поэтому Морозов, увидев, как нервничает главный режиссер, ударил даже сильнее обычного. Вот так все и получилось.

– Давайте про рапиру, – предложил Дронго.

– Это была другая рапира, – сказал Арам Саркисович, – но об этом, кроме меня, никто не знает. А идти сейчас в прокуратуру и заявлять, что рапиру подменили, – значит самому просить, чтобы меня арестовали. Ведь ключи от шкафа и от реквизиторской были только у меня.

– Неужели они не проверяли?

– Конечно, проверяли. Восемь незаточенных и две заточенные. Так указано в нашей инвентаризационной книге. Все совпадает.

– На рапирах не было инвентаризационных номеров?

– На рапирах такие номера не ставят. Но, как я вам рассказал, я сам сделал насечки на заточенных и уверен, что рапиры просто перепутали. И следователь тоже был в этом уверен и поэтому закрыл дело, посчитав, что произошел несчастный случай. Несчастный случай на производстве, как он сам пошутил. Но теперь я понимаю, что рапиру умышленно подменили. Украли одну заточенную и подложили взамен одну тупую, чтобы не вызывать подозрений. И даже ленточкой повязали. А к тем рапирам, что нужны были для спектакля, подложили заточенную.

– Целый заговор, – заметил Дронго, – непонятно только для чего. Ведь если рапиру подменили, то как раз заточенная и должна была оказаться в руках Гамлета.

– Она была не совсем такая, – возразил Аствацатуров, – острая, но не очень. И ей нельзя было нанести такой удар.

– Если все, что вы говорите, правда, то это умышленное убийство, – сделал вывод Дронго, – и это уже не несчастный случай. Таким преступлением должна заниматься прокуратура.

– И тогда получается, что я виноват, – упавшим голосом произнес Арам Саркисович, – ведь ключи были только у меня.

– Про ключи я уже слышал. У кого еще могли быть ключи? Есть ли копии?

– Конечно, есть. Они у нашего завхоза Дениса Крушанова. Но он никогда и никому их не дает, в этом я уверен.