— Понимаю, — сказал Аллейн. — А вы помните и сэра Герберта?

— О да. Правда, сначала я была не совсем уверена, а потом все-таки вспомнила. Сэр Герберт был тем джентльменом в машине. Может быть, мне объяснить подробнее?

— Да, пожалуйста.

— Я даже говорила с ним тогда. — Она с извиняющимся видом посмотрела на Каррадоса. — Я уверена, что сэр Герберт совсем не помнит меня, ведь в то время я была всего-навсего неуклюжей школьницей.

— Достаточно, мисс Харрис, — свирепо сказал Каррадос. — Пожалуйста, не смейте больше отвечать ни на один вопрос!

На лице мисс Харрис отразилось крайнее изумление. Она покраснела и очень широко раскрыла глаза, потом обиженно поджала губы.

— Продолжайте, мисс Харрис, — сказал Аллейн.

— Как я должна поступить, леди Каррадос? — спросила мисс Харрис.

— Я думаю, вам лучше продолжать, — слабым голосом ответила леди Каррадос.

— Хорошо, леди Каррадос. Видите ли, мне выпала честь вернуть письмо, которое было обронено в доме у викария.

— Это возмутительная ложь, — громко заявил Каррадос.

— Извините, — сказала мисс Харрис, — но я не могу допустить, чтобы в мой адрес выдвигали подобные обвинения. Я говорю правду.

— Благодарю вас, мисс Харрис, — поспешно вмешался Аллейн. — Пожалуйста, подождите немного в другой комнате, если не возражаете? Фокс!

Фокс проводил ее за дверь.

— Клянусь Богом! — воскликнул Каррадос. — Если вы верите заявлениям этой…

— Подождите минутку, — сказал Аллейн. — Я думаю, мне лучше продолжить мой рассказ. Мы считаем, сэр Герберт, что вы на самом деле взяли это письмо и по каким-то причинам не отдали его той даме, которая впоследствии стала вашей женой. Мы полагаем, что, прочитав это письмо, вы спрятали его в потайной ящик секретера в вашем кабинете и хранили его там все эти восемнадцать лет.

— Я протестую. Я категорически отрицаю…

— Вы отрицаете и это?

— Это просто возмутительно! Позвольте сказать, сэр, если у меня есть какое-то влияние, я…

— Минутку, — сказал Аллейн. — Леди Каррадос хочет что-то сказать.

Центр внимания переместился на женщину. Она выглядела так, будто присутствовала на заседании какого-нибудь общественного комитета. Ее меха, дорогая, но неброская одежда, перчатки, очень деликатный макияж — все это могло служить образцом хорошего тона. И лишь напряженная неподвижность фигуры выдавала охватившие ее эмоции. Ее голос слегка дрогнул. Аллейн почувствовал, что она забыла, где находится, что в комнате присутствуют посторонние, и это было самым ярким доказательством ее смятения. Она обратилась непосредственно к своему мужу.

— Вы знали! Все эти годы вы хладнокровно наблюдали за мной, зная, как я страдаю! Зачем вы спрятали это письмо? Почему женились на мне, если вам была известна вся эта история? Вы, должно быть, сумасшедший. Теперь я понимаю, почему вы следили за мной, почему не спускали с меня глаз с тех пор, как все это началось. Вы знали. Вы знали, что меня шантажируют. — У нее перехватило дыхание, она повернулась и взглянула прямо в лицо мужу. — Это вы меня и шантажировали, — прошептала она. — Это вы. Вы окончательно лишились рассудка и сделали это, чтобы причинить мне боль.