|
— Не можешь? Дай мне знать, когда русские пошлют свой следующий корабль с зерном на Восток. У меня есть пара старых шляп — их тоже можно съесть. — Даже если так — ведь есть еще Канада, Австралия, Новая Зеландия. — Нет, если они послушают британское правительство. — С чего бы нашему правительству отказываться от помощи? — Да потому, что мы сами этого захотим. Мы искренне, я бы даже сказал, отчаянно верим, что кровь гуще, чем вода, которая разделяет нас. Если вирус не будет побежден следующим летом… — Но люди умирают от голода сейчас! — Ну что же, они получают наше глубочайшее сочувствие. Анна посмотрела на него с откровенной неприязнью: — Как ты можешь?! Роджер спокойно выдержал ее взгляд. — Мы уже однажды выяснили, что я — атавизм, помнишь? Если я раздражаю окружающих, не забывай, что они, возможно, тоже раздражают меня. Я верю в самозащиту, и не собираюсь дожидаться, пока нож воткнется мне в горло. Я не вижу смысла в том, чтобы отдавать последнюю корку хлеба, предназначенную детям, умирающему с голода нищему. — Последнюю корку… — Анна посмотрела на стол, на котором красовались остатки обильного чаепития. — Это ты называешь последней коркой? — Если бы я отдавал приказы в этой стране, — ответил Роджер, — я бы не допустил, чтобы маленький хлебец ценился выше золота. Я бы не тратил зерно на азиатов. Господи! Когда же вы, наконец, обратите внимание на экономические проблемы этой страны! — Если мы останемся в стороне и позволим миллионам умирать от голода, не пошевелив пальцем, чтобы помочь им, с нами случится то же самое, — сказала Анна. — Мы? — спросил Роджер. — Кто мы? Мэри, Стив и Дэви умрут от голода из за моей бесчеловечности? — По моему, — сказала Оливия, — бессмысленно об этом говорить. Мы сами ничего не можем сделать. Надо просто надеяться на лучшее. — Если верить последним новостям, — сказал Джон, — получено какое то средство, показавшее хорошие результаты против «пятого». — Именно! — воскликнула Анна. — Замечательное оправдание, чтобы не помогать Востоку! Ведь следующим летом мы, наверное, сядем на рацион? — Хорошие результаты, — с иронией произнес Роджер. — А вы знаете, что обнаружены три новые разновидности вируса, помимо пятой? Я лично надеюсь только на одно — что вирус загнется сам, от старости. Иногда так бывает. Если только к тому времени останется хоть одна травинка. Оливия повернулась, глядя на лужайку: — Невозможно поверить. Неужели вирус действительно убьет всю траву? Роджер сорвал стебелек и сжал его в кулаке. — Меня обвинили в отсутствии воображения, — сказал он. — Неправда. Я отчетливо могу представить умирающих от голода индийцев. Бог с ними! Но также хорошо я могу представить себе эту землю голой и пустынной, я вижу детей, жующих кору деревьев. Некоторое время все молчали. Тишину нарушали лишь отдаленное птичье пение и возбужденные счастливые голоса детей. — Пора собираться, — сказал Джон. — Нам надо вернуть машину, я и так задержал ее надолго. Он позвал Мэри, Дэвида и добавил: — Знаешь, Родж, может не все так мрачно! — Я так же слаб, как и все вы, — ответил Роджер. — По моему, настала пора брать уроки рукопашного боя и как лучше всего разделать человеческое тело на составляющие, чтобы приготовить жаркое. Когда Кастэнсы возвращались домой, Анна внезапно воскликнула: — Это позиция животных! Животных! Джон предостерегающе кивнул в сторону детей. — Хорошо, не буду, — сказала Анна. — Но это ужасно! — Он просто болтает, — ответил Джон. |
