— До свидания. Постараюсь заглянуть к вам опять.

— Давайте. Мне будет приятно поговорить про доктора еще, — в ее глазах мелькнула скабрезная искорка. — Подходящий был мужчина во всех отношениях.

— Да, — сказала Генриетта. — Был.

— Не мучьте себя, милочка. Что прошло, то прошло. Назад ничего не воротишь.

«Миссис Крэбтри и Эркюль Пуаро, — подумала Генриетта, — выразили одну и ту же мысль, только разными словами».

Она вернулась в Челси, завела машину в гараж и вошла в студию. «Ну вот, — подумала она, — пришло то, чего я так боялась. Пришел момент, когда я осталась одна. Больше не надо сдерживаться, моя скорбь теперь со мной».

Она повалилась в кресло и откинула волосы с лица.

Одинокая, покинутая, опустошенная.

Слезы наполнили ее глаза и медленно покатились по щекам.

«Ну вот, я и горюю, — подумала она. — Скорблю. Ох, Джон, Джон».

И вот вспоминается его голос, резкий от обиды: «Если я умру, первое, что ты сделаешь, еще обливаясь слезами, это начнешь лепить какую-нибудь чертову «Скорбящую» или там некий образ печали».

Она тревожно поежилась. Почему эта мысль пришла ей в голову?

Скорбь…

Скрытая покрывалом фигура с едва различимыми формами, на голове капюшон.

Гипс.

Она представила ее очертания — высокая, тонкая. Горе ее не выставлено напоказ, о нем говорят лишь длинные траурные линии драпировки.

Печаль, источаемая чистым, просвечивающим гипсом.

«Если я умру…»

Внезапная горечь затопила ее без остатка. «Вот я какая! — подумала она. — Джон был прав. Я не умею любить, не умею скорбеть — во всяком случае, всю себя без остатка отдавать этому. Это Мэдж и люди, подобные ей, составляют соль земли».

Мэдж и Эдвард в Айнсвике. Неподдельность, сила, теплота.

«А я, — подумала она, — не могу быть цельной. Я принадлежу не себе, а чему-то вне меня. Я не могу скорбеть о своих мертвых. Вместо этого я должна превращать свое горе в гипсовую фигуру».

Экспонат 58. «Скорбь». Гипс. Мисс Генриетта Савернек…

Она шепчет еле слышно: «Джон, прости меня за то, что я ничего не смогла сделать».