— И другие тоже, — вставила Анелида. — Но, боюсь, я не смогла им ответить как должно. Я… мы просто ушли.

— А Ричард Дейкерс вышел за вами?

— Да, — ответила она. — Вышел. Но я поднялась к себе в комнату и не захотела его видеть. И это ужасно.

— А что он делал? — спросил Аллейн Октавиуса.

— Что делал? Дейкерс? Он был в страшном смятении. Мне его просто было жалко. И, знаете, был очень сердит. Он в сердцах наговорил массу всяких неприятных вещей, я уверен, что это было сгоряча.

— Что же он говорил?

— Ну, — объяснил Октавиус, — насколько я понял, он говорил, что миссис Темплетон погубила его жизнь. Все очень странно и не продуманно. Мне было неприятно это слышать.

— А он сказал, что намерен делать, когда уйдет отсюда?

— Да. Он сказал, что собирается вернуться сюда вместе с ней. Хотя как бы он это сделал в разгар приема, я не совсем понимаю. Я проводил его до двери, стараясь успокоить, и видел, как он вошел в дом.

— Это было последний раз, когда вы его видели?

— Собственно говоря, да. В это время зазвонил телефон. Если помните, он у нас в задних комнатах. Я пошел туда, а когда вернулся, подумал, что он тоже решил возвратиться. Может, мне так показалось, потому что он не выходил у меня из головы.

Анелида тихонько ойкнула, но дядя продолжал:

— Смешная ошибка. Здесь было темно — очень темно, — и я видел лишь силуэт стоящего у окна. Я спросил: «Мой дорогой, что еще случилось?» или что-то в этом роде, и он, разумеется, повернулся. Я увидел, что это был полковник Уорэндер.

— А он-то зачем приходил? — с отчаянием в голосе спросила Анелида.

— Ну, дорогая, думаю от имени своего двоюродного брата принести еще раз извинения и попытаться объясниться. Но мне показалось, что чем меньше мы будем вдаваться в обсуждение этого дела, тем лучше. В конце концов, Уорэндера мы совершенно не знаем, да и к нему это не имеет никакого отношения. Надеюсь, однако, что я был предельно вежлив, хотя и постарался отделаться от него как можно скорее.

— Разумно, — согласился Аллейн и добавил: — Отвлечемся на секунду от нашей проблемы. Вы ведь специалист по викторианской живописи, правда? Вы ею занимаетесь? Я помню…

— Как странно! — воскликнул Октавиус. — Мой дорогой друг, только сегодня утром я продал молодому Дейкерсу викторианскую картину для подарка его покровительнице.

— Мадам Вестрис?

— Вы видели ее? Чудесная вещица, правда?

— Да, — ответил Аллейн. — Чудесная.

Аллейн все время чувствовал, что Анелида внимательно наблюдает за ним. И теперь она задала вопрос, который он ждал:

— Мистер Аллейн, вы ведь уверены, что это был не несчастный случай.

— Мы пока сами не знаем. У нас нет доказательств.

— А что вы думаете в глубине души? Мне важно знать. Не бойтесь, я не наделаю глупостей и не буду вам мешать. Вы считаете, что это убийство?

— Боюсь, что так, Анелида, — ответил Аллейн.

— Вы Ричарду об этом говорили?

— Не так определенно.

— Но он догадывается?

— Я не знаю, что он думает, — осторожно ответил Аллейн. — Мы его сейчас не трогаем.

— Почему?

— Для него это был страшный удар. Он терял сознание.

Она твердо посмотрела на него, а затем быстро вскочила на ноги.

— Дядя, — обратилась она к Октавиусу, — не дожидайся меня, ложись спать и не беспокойся.