— Как раз к месту! — снова съехидничал молодой.

— Поэтому будем молиться, чтобы нам не попался Ночной сторож. Я ведь не знаю его секрета. Кстати, и придем мы скоро.

Они давно уже оставили позади кладбищенскую церковь, углубились в темные, покрытые льдом аллеи и уверенно двигались к самому центру кладбища, противоположному от входа.

— Вы уверены, что мы правильно идем? — спросил молодой, который после рассказа старика готов был бежать из страшного места изо всех сил.

— Возле стены днем было захоронение, — сказал старик, — у меня точная информация. Кстати, через кладбище возвращаться назад мы не будем. Там в стене пролом есть. Через него и уйдем.

— Ну слава богу! — буркнул молодой. — А кого хоронили?

— Сигуранца, — старик пожал плечами, — мне откуда-то знать? Они людей досмерти пытают, а потом закапывают, как собак безродных. Красных, за связь с партизанами. Да кого угодно. Оккупация. В страшное время живем. Сейчас жизнь людская и копейки не стоит.

Старик ускорил шаг и тут же обернулся:

— Кстати, чувствуешь запах? Мы пришли.

Впереди виднелись разломы старой стены, за которыми была дорога — выход с другой стороны кладбища. Запах вокруг действительно был жуткий — в воздухе пахло гнилой, разлагающейся плотью. Даже мороз не смог убить эту вонь, настолько сильную, что она словно заменила собой весь кислород.

Еще несколько шагов, и мужчины остановились возле огромной ямы, полной трупов. Именно она и была источником вони.

Из мешка, который он скинул с плеч, молодой достал большой масляный фонарь и зажег его. Пламя осветило жуткую картину.

Яма до самого верха была наполнена трупами. Свежие, покрытые еще алой кровью, лежали на разлагающихся, старых трупах, с которых уже слезла кожа, обнажив белеющие в темноте кости. Трупы уже разложившихся служили добычей червей. Некоторые были все покрыты червями — и казалось, они замотаны в белый, шевелящийся саван, так плотно покрывающий плоть, что выглядел второй кожей.

— Держи фонарь и свети! — скомандовал старик, надевая резиновые медицинские перчатки и закрывая лицо хирургической маской. После этого он прыгнул в яму.

Молодой с трудом сдерживал рвотные позывы. Руки его дрожали. Он был таким же белым, как и покрывающие трупы черви. И так длилось все время, пока старик находился в яме.

Наконец старик показался на поверхности. Он волочил за собой труп. Сначала выбросил его, затем выпрыгнул сам.

— Вот, этот подойдет.

Это был совсем молоденький паренек, лет 16–17, не старше. Лица у него не было — лишь сплошное кровавое месиво. На груди виднелись черные отверстия — следы расстрельных пуль. А спина представляла собой огромную кровавую рану, на которой не оставалось ни клочка целой кожи.

— Подонки… — Молодой затрясся, как в лихорадке, — что они сделали с ним!..

Старик быстро раскрыл мешок, достал стеклянные склянки с какими-то медицинскими препаратами и принялся обрабатывать тело различными растворами. В результате этих операций тело уменьшалось в размерах просто на глазах!

— Почему мы сразу не пролезли через эту стену, зачем нужно было идти через все кладбище? — не выдержал молодой.

— Захоронения шли до поздней ночи, — пробормотал старик, — я боялся, что возле этой стены могли оставить охрану. И потом, я люблю гулять ночью по кладбищу.

Молодой выругался сквозь зубы, но, чтобы старик не услышал, отвернулся в сторону. И тут же издал дикий вопль.