Сандра Браун. Смерть в ночном эфире
Пэрис нажала на кнопку, отключая свой микрофон. Песни будут звучать без перерыва до 1.59.30. В оставшиеся тридцать секунд она снова поблагодарит своих слушателей, пожелает всем спокойной ночи и выйдет из эфира. Под мелодию песни «Вчера» Пэрис закрыла глаза, покрутила головой направо-налево, снимая напряжение с плеч. В сравнении с восьмичасовым рабочим днем четыре часа в эфире могли показаться легкой работой, но это заблуждение. К окончанию смены она была вымотана вконец. Пэрис находилась в студии одна, сама представляла песни, которые заранее отбирала. По ходу дела слушатели просили исполнить то, что нравилось им, и ей приходилось не только быстро перестраиваться, но и следить за временем. Пэрис не пользовалась услугами телефонистки и всегда сама отвечала на звонки. Она легко, почти автоматически управлялась с оборудованием в студии, но к тому, что и как она говорит, Пэрис относилась очень серьезно. Она никогда не допускала ошибок, поскольку постоянно занималась – с учителями и самостоятельно, – чтобы довести до совершенства так называемую манеру Пэрис Гибсон, которая принесла ей известность. Сегодня она старалась больше обычного, после двухсот сорока минут в эфире ее шея и плечи просто окаменели от напряжения. И это было верным признаком того, что она хорошо поработала. После второго куплета знаменитой песни «Битлз» на телефонном аппарате зажглась красная лампочка, сообщавшая о звонке слушателя. Пэрис не хотелось отвечать, но официально до конца эфира оставалось еще почти шесть минут, а она пообещала слушателям, что будет принимать звонки до двух часов ночи. В эфир звонок давать было поздно, но все равно следовало ответить. Она нажала на мигающую кнопку. – Говорит Пэрис. – Привет, Пэрис, это Валентино. Они уже были знакомы заочно. Мужчина периодически звонил, и ведущая легко запомнила необычное имя. И голос его тоже трудно было спутать с чьим-то другим. Он говорил еле слышно, почти шептал, либо желая произвести впечатление, либо пытался остаться неузнанным. Пэрис говорила в микрофон, установленный над приборной доской и выполнявший роль телефонной трубки. Во время программы обычной трубкой она не пользовалась, чтобы иметь возможность менять диски, даже разговаривая со слушателями. – Как поживаете, Валентино? – Так себе. – Мне очень жаль. – Точно. Ты об этом пожалеешь. В эфире Анна Мюррей с песней «Мое разбитое сердце» сменила знаменитую ливерпульскую четверку. Пэрис автоматически посмотрела на монитор – началась вторая из трех запланированных ею песен. Она не была уверена, что правильно расслышала слова Валентино. – Простите, что вы сказали? – Ты об этом пожалеешь, – внятно, отчетливо повторил он. Несколько театральный тон был обычным для Валентино. Всякий раз, когда мужчина звонил на программу, он был или вне себя от радости, или не в себе от тоски. Пэрис никогда не знала, чего от него ожидать, и именно поэтому его звонки всегда представляли интерес. Но сейчас в его голосе, несомненно, звучали зловещие нотки. Такое случилось впервые. – Я не понимаю, о чем вы говорите. – Я делал все, как ты мне советовала, Пэрис. – Я давала вам советы? Когда? – Каждый раз, когда я звонил. Ты всегда говоришь – не только мне, всем, кто дозванивается, – что мы должны уважать тех, кого мы любим. – Верно. Я думаю… – Так вот, уважение – это тупик. И теперь мне плевать, что ты там думаешь. Пэрис не была ни психологом, ни психотерапевтом, она просто вела музыкальную программу на радио пять раз в неделю, все дни, кроме выходных. |
