Когда позвонившему не с кем было больше поговорить, она охотно общалась. Ее слушатели знали Пэрис только по голосу и все-таки ей доверяли. Пэрис Гибсон стала для слу­шателей программы доверенным лицом, советчиком и ис­поведником.

Они делились с ней радостью, вываливали на нее свои печали, словом, выворачивали души. Пэрис считала до­стойными эфира только те звонки, которые могли вызвать сочувствие и одобрение всей аудитории или спровоциро­вать горячую дискуссию.

Чаще всего звонившему просто надо было выговорить­ся. Тогда она просто слушала, как другие изливали свой гнев на окружающий мир. Очень редко Пэрис сама стано­вилась объектом ярости позвонившего, но совершенно очевидно, что на этот раз все было именно так. Крайне не­приятно.

Если этот Валентино находится на грани нервного сры­ва, ей не справиться с тем, что довело его до такого состоя­ния, но она способна «уболтать» его, помочь ему отойти от опасной черты, а потом она убедит его обратитьсяза помо­щью к специалисту.

– Давайте поговорим о том, что случилось, Валентино. Что у вас на уме?

– Я уважаю девушек. Когда я влюбляюсь, я ставлю де­вушку на пьедестал и обращаюсь с ней, как с принцессой. Но им этого всегда мало. Девушки никогда не бывают вер­ными. Все они меня обманывали, изменяли мне. Когда де­вушка уходила от меня, я звонил тебе, и ты всегда говори­ла, что в этом нет моей вины.

– Валентино, я…

– Ты всегда говорила мне, что я делал все правильно, что я не должен винить себя за то, что она ушла. И знаешь что? Ты совершенно права. Меня не в чем винить, Пэрис, во всем виновата только ты. На этот раз это твоя вина.

Пэрис оглянулась через плечо, посмотрела на звуконе­проницаемую дверь студии. Холл за стеклянной стеной по­казался ей особенно темным, хотя здесь всегда так бывало в те часы, когда она вела свою ночную программу.

Ей захотелось, чтобы мимо прошел Стэн. Даже против появления Марвина она бы не возражала. Пэрис была бы рада, если бы еще кто-нибудь слышал этот разговор и по­мог ей правильно ответить.

Она подумала о том, чтобы отключить телефон. Никто не знал, где она живет и как выглядит. Это было особо ого­ворено в ее контракте с радиостанцией. Пэрис никогда не принимала участия в рекламных кампаниях, ее фотогра­фии не появлялись ни в телерекламе, ни в газетах, ни в анонсах. Пэрис Гибсон – это были имя и голос, ничего больше. Она ничем не рисковала. Но совесть не позволила Пэрис повесить трубку. Если этот Валентино принял близ­ко к сердцу ее слова, последовал ее совету, а все получи­лось не так, как она предполагала, его гнев объясним.

С другой стороны, если разумный человек не согласен с тем, что она посоветовала, он бы просто не стал обращать внимание на ее рекомендации. Оказалось, что Пэрис по­влияла на жизнь своего слушателя сильнее, чем она ожида­ла или желала.

– Объясните, почему вы считаете меня виноватой, Ва­лентино.

– Ты сказала моей девушке, чтобы она порвала со мной.

– Я никогда…

– Я сам все слышал! Она позвонила тебе позавчера. Я слушал твою программу. Она не назвала своего имени, но я узнал голос. Она рассказала тебе нашу историю. По­том она сказала^ что я превратился в ревнивого собствен­ника. И тут ты заявила моей девушке, что если она не чув­ствует себя достаточно свободной, то ей следует подумать об этом. Иными словами, ты посоветовала ей бросить ме­ня. – Валентино помолчал, а потом объявил: – Теперь ты пожалеешь о том, что дала ей такой совет.

Пэрис не знала, что сказать. За все те годы, что она проработала на радио, она никогда не сталкивалась ни с чем подобным.