— Я сказала Грейс, что поехала к портнихе.

Эмили улыбнулась и оглядела сестру.

— Тогда мне лучше дать тебе платье: для твоего алиби.

— Спасибо, — искренне поблагодарила ее Шарлотта. — Ты такая щедрая. Я бы хотела красное.

— Естественно!

Миссис Вулмер повертела в руке визитную карточку с золотым тиснением, внимательно присмотрелась к ней. Качество безупречное, скромно и со вкусом. И, разумеется, титул: виконтесса Эшворд.

— Кто она, мама? — с интересом спросила Мей.

Свое подвешенное состояние она находила крайне утомительным. Никто, похоже, еще окончательно не решил, жертва ли Берти или нарушитель, получивший по заслугам. Да и сама Мей никак не могла прийти к какому-то выводу и, принимая у себя людей, не знала, как себя вести. С другой стороны, если бы она никого не принимала, то чувствовала бы себя, как в тюрьме.

— Понятия не имею, — ответила миссис Вулмер, ее тщательно выщипанные брови сошлись у переносицы. Она вновь надела лиловое — идеальный цвет для тех, кто еще не определился, носить траур или нет. Мей на этот раз отдала предпочтение черному, потому что в черном выглядела потрясающе: ее кожа светилась, как теплый алебастр под ярким солнцем.

Служанка присела в реверансе.

— Если позволите, мадам, она элегантно одета, мадам, и приехала в карете с гербом на борту и двумя лакеями, мадам, в ливреях. И с ней ее сестра, очень достойная женщина. Тоже выглядит как леди, хотя и не дала мне визитную карточку.

Решение миссис Вулмер приняла быстро. О социальном поведении суждение выносят, исходя из того, как быстро человек поднимается к высотам. Природа сделала ей роскошный подарок: ее дочь — первая красавица сезона. И это неправильно — испортить все неловким движением.

Она улыбнулась служанке.

— Пожалуйста, пригласи леди Эшворд и ее сестру войти, Мэриголд, а потом скажи кухарке, чтобы она приготовила угощение — чай, лучшие булочки и деликатесы — и принеси нам.

— Да, мадам. — И Мэриголд удалилась, чтобы выполнить полученные указания.

Как только Эмили и Шарлотта вошли, миссис Вулмер ощутила безмерное облегчение. В том, что виконтесса Эшворд леди, сомневаться не приходилось: хватало одного взгляда на качество и скромность ее наряда. Только высокородные умели должным образом сочетать хороший вкус с неограниченными финансовыми возможностями.

Мей тоже обрадовалась. Молодость дам сулила возможность посплетничать, и, возможно, она получила бы приглашение на обед… Почему нет? Она еще не успела обручиться с Берти! Чем больше Мей об этом думала, тем сильнее крепла в ней убежденность в том, что о ее отношениях с Берти лучше помалкивать. Пусть люди истолковывают такое ее молчание, как им угодно. Всем известно, что лучше ничего не сказать, чем взять какую-то сторону. Очень многие мужчины отдают предпочтение женщинам, которые не высказывают свое мнение по всякому поводу. И — это еще важнее, если хочется замуж — их матери придерживаются того же мнения. Молчание и нежная улыбка принимаются за послушность, чего, собственно, и ждут от невестки.

Леди Эшворд одевалась по последней моде, в пастельных тонах, отчего выглядела еще более элегантной. Ее сестра за модой не поспевала, но брала красотой. Такого удивительного лица Мей никогда не видела, а идущая от нее теплота располагала к себе.

— Моя дорогая. — Леди Эшворд с вытянутыми руками направилась к девушке и взяла руки Мей, прежде чем та успела произнести хоть слово. — Я так сожалею. Пришла, чтобы заверить вас в моем искреннем сочувствии вашему горю.

Мей горевала, но не по тому поводу, о котором наверняка думала леди Эшворд.