Я кивнул:

— Хорошо. Все ясно, доктор. Теперь расскажите мне о вашем сыне и его жене.

— Что вы хотите знать?

— Их брак не был счастливым, не так ли?

Печальная улыбка появилась на ее морщинистом лице.

— Какое-то время они были счастливы. Кажется, в тысяча девятьсот двадцать девятом году Эрл сопровождал меня на конференцию медиков. На одном из концертов Рита играла на скрипке. Между ними завязалась переписка, а год спустя они поженились.

— И переехали жить к вам.

— Да. У Эрла не было работы в то время. Это позднее он занялся фотографией, поменяв несколько специальностей. Я действительно горжусь им... Когда они поженились, Рите исполнилось девятнадцать. Я отремонтировала и обставила новой мебелью несколько комнат на втором этаже для молодоженов. Эта рыжеволосая красавица была прекрасным ребенком, но Эрли у меня... он самый красивый мальчик.

— У Риты случались перепады настроения?

— Очень часто. К тому же она постоянно беспокоилась о своем здоровье. Может, именно по этой причине она и решила стать членом семьи Вайнкуп. Она считала, что может заболеть туберкулезом, хотя у нее не было никаких симптомов этой болезни. Особенно в последний месяц своей жизни она стала какой-то подавленной. Я советовала ей больше времени проводить на свежем воздухе, заняться физкультурой, спортом. Мы часто спорили с ней по этому поводу.

— Вы не убивали своей невестки? — задал я последний вопрос.

— Нет! Мистер Геллер, я врач, и вся моя жизнь посвящена лечению людей.

Я поднялся и сунул блокнот в карман.

— Что ж, спасибо, доктор Вайнкуп. Может быть, позже у меня появятся кое-какие вопросы к вам.

Она вновь одарила меня теплой дружеской улыбкой, исходящей от женщины, умеющей отлично контролировать свое поведение.

— Мне было приятно с вами побеседовать, и я ценю вашу помощь. Меня очень тревожит, как случившееся скажется на Эрле.

— Доктор Вайнкуп, при всем уважении к вам... меня больше беспокоит, что будет с вами, если вдруг мне не удастся найти настоящего убийцу.

Улыбка исчезла с ее лица, она понимающе кивнула, протянув руку для пожатия. Я покинул ее палату.

Из телефона-автомата, стоявшего в комнате для посетителей, я позвонил сержанту Луи Сапперстейну из Центральной штаб-квартиры в Лупе. Лу был моим начальником в свое время по делу о карманниках. Я попросил его узнать, кто из дежурных офицеров в Филморском отделении принял ночной звонок об убийстве в доме Вайнкупов.

— Это дело ведет Стиг, — ответил Лу.

Сорокапятилетний полицейский Сапперстейн, с хорошим нюхом и светлой головой, дружески посоветовал:

— Тебе не следует соваться в дела Стига. Ты ему не нравишься.

— О Боже, да ты великий детектив, если тебе это известно. Так ты можешь узнать имя дежурного офицера?

— Подожди пять минут.

Я назвал ему номер телефона-автомата, и вскоре Лу перезвонил.

— Офицер Рэймон Марч, назначенный в пятнадцатое подразделение.

Я взглянул на часы — они показывали пятый час.

— Сейчас он на дежурстве, — заметил я. — Сделай еще одно одолжение.

— Слушай, почему бы тебе не завести секретаршу?

— Ты на общественной службе, не так ли? Поэтому, будь добр, служи.

— Ну говори, что нужно?

— Свяжись с кем-нибудь в Филморе, кому доверяешь, чтобы попросили офицера Марча встретиться со мной у аптеки на углу Мэдисон и Кедзи.