Мистер Кондукис не намерен лично участвовать в каких бы то ни было планах относительно театра „Дельфин“ и ни в коем случае не желает затрагивать эти вопросы. Мистер Гринслэд уполномочен представлять его на всех уровнях.

С уважением,

— Не может быть, — сказал Джереми, глядя поверх своих очков.

— Может. Пока, во всяком случае. Джереми ещё раз перечитал письмо.

— Что же, по крайней мере, он не собирается приближать тебя к себе, стало быть, мы судили о нем неверно.

— Насколько я понял, он, слава Богу, не желает меня видеть.

— Не впал ли ты в грех красноречия, мой бедный Перигрин?

— Похоже, что впал. И польщён результатом.

— Сдаётся мне, — неуверенно произнёс Джереми, — что он когда-то потерпел крушение на море.

— Кто?

— Кондукис, болван. Кто же ещё? На своей яхте.

— Уж не на «Каллиопе» ли случайно?

— Кажется, да. Я почти уверен, что она утонула.

— Быть может, неприятное положение, в которое я попал, напомнило ему о собственных переживаниях?

— Знаешь, — заявил Джереми, — я решительно не понимаю, чего ради мы все это раздуваем. Что, собственно, произошло? Ты посмотрел на заброшенный театр, свалился в выгребную яму, откуда был извлечён мультимиллионером, после чего стал резать правду-матку, настаивая на уникальности здания. Владелец спросил себя, не надо ли повременить и разобраться в существе вопроса, и направил тебя к одному из своих рабочих муравьёв. Где тут повод для возбуждения?

— Интересно, понравился бы мне М. Смитимен, доведись нам встретиться? А вдруг я невзлюблю С. Гринслэда с первого взгляда? Или он меня, скорее?

— При чем тут это? Ты вечно переоцениваешь персональные связи. Взять хотя бы твоё идиотское обхождение с женщинами. И вообще… Подозревать бедного мистера Кондукиса в нечестных намерениях после того, как он выразил желание никогда в жизни больше с тобой не встречаться!

— Итак, ты предлагаешь мне принять его ослепительный костюм? — недоверчиво уточнил Перигрин.

— Разумеется. После такого письма было бы крайне грубо, неблагородно да и просто вульгарно возвращать его. Старик всего-навсего пытается всучить тебе ослепительно-новое платье взамен того, которое ты угваздал в его грязном люке. Не на чай же тебе, в самом деле, давать?

— Если бы ты видел его, то не стал бы называть стариком. С более странной и неуютной личностью я ещё никогда не сталкивался.

— Пусть так. Но на твоём месте я бы почистил пёрышки и явился к С. Гринслэду точно в 17.30.

— Именно это я и сделаю, — сказал Перигрин, помолчав. — Заметь, что в письме нет ни слова по поводу перчатки и приложенных к ней документов.

— Уже заметил.

— Держу пари, я заставлю этого С. Гринслэда отправить их специалистам.

— Ну, ну.

— Да, да. И вообще, Джер, пользуясь твоими словами, что, собственно говоря, произошло? Если мне по какой-то дикой, невероятной случайности выпадет шанс спасти жизнь «Дельфину», я почувствую себя на седьмом небе. Но все это так, затейливый эпизод. А тем временем нас ждёт очередной наплыв счётов.

— По крайней мере, — пожал плечами Джер, — не придётся ждать ещё одного от твоих портных.