— Вот она Австриячка дармоедка! — кричит какая–то торговка. — Повесить бы тебя!

Я показываю торговке кулак. Она тут же замолкает.

— Чего? — к нам подходит какой–то тип в грязном костюме. — Ты защищаешь Австриячку! Ха! Ты разве не понимаешь…

Я не даю ему договорить, наношу удар кулаком в висок. Он падает. Я с видом победителя отряхиваю руки. С вызывающей улыбкой я оглядываю толпу. Кто еще рискнет? Я стою перед ними с высоко поднятой головой, широко расставив ноги.

Они молчат. Они меня боятся!

Королева в знак благодарности царственно кивает мне. Я помогаю ей и девочке сесть в карету. Девочка испугано убирает свою ручку из моей. Она хочет заплакать, но сдерживается.

— Не бойтесь, Тереза, — ласково говорит королева дочери. — Мадам наш друг.

Я улыбаюсь.

Мы трогаемся в путь. Я еду верхом, рядом с королевской каретой. Все идет спокойно и скучно. О! Мы движемся еле–еле! Виной всему грязь на дороге и толпа.

Я думаю о своем. Надеюсь успеть на ужин к мсье Морьесу. Я не позволю ему меня бросить! Обычно я первая покидаю надоевших любовников. Хватит ему меня унижать!

Я, мэр Байи, встречаю короля в ратуше. Уже девять вечера. Монархи проходят в главный зал, где я велел установить большой трон. В этот момент я чувствую огромную ответственность, как перед монархами, так и перед народом.

— Король очень рад видеть себя снова среди жителей славного города Парижа, — произношу я представителям Собрания, пришедшим выразить почтение Его Величеству.

— Прибавьте, с доверием, — говорит королева, — господа, мы счастливее, чем я это могу выразить.

Этот жест понравился представителям. Они аплодируют.

Король и королева подходят к окну, чтобы приветствовать народ. Я слышу восторженные крики. Слава Богу, что все так удачно завершилось. Слава Богу, что наступило долгожданное примирение. Как я боялся!

Теперь со спокойно совестью можно идти на ужин к Морьесу. До полуночи я еще успею отдохнуть. День выдался тяжелым, приготовления к королевскому приезду отняли много сил. А возраст дает о себе знать.

Я отдаю распоряжение отвезти Их Величеств во дворец Тюильри. Вот уж кому действительно тяжело!

Нет, мне тяжелее. Мсье Морьес оказался хитрым лисом. Откуда он все узнал? У меня есть только один выход. Мой ум подсказал мне его. Это самое идеальное решение! Никто ничего не узнает.

Я, Максимильен Робеспьер, привел Светлану домой. Уже десять часов! Не успела она лечь в постель, как вновь начинает разговор о Натали Планш. Несмотря на плохое самочувствие Светлана хочет провести расследование. Мой запрет расстраивает ее.

— Макс, — чуть ли не плачет она. — Ведь речь идет о жизни и смерти.

— Светик, милая, тебе нельзя даже выходить на улицу, — строго говорю я. — Ты забыла, что тебе сказал врач?

— А убийство!? — спрашивает она.

Ну что тут поделаешь!? Я хорошо знаю эту девушку. Даже если ее запереть, она все равно что–нибудь придумает, дабы осуществить свой план. Вот неугомонный ребенок!

— Хорошо, Светик, только ради тебя я берусь за расследование, — соглашаюсь я. — Но обещай мне следовать указаниям врача.

— Обещаю! — торжественно произносит она.

Стук в дверь. Я иду открывать. Предо мной предстает Камилл Демулен. Мой старый приятель. Мы вместе учились в Колледже Луи — Ле-Гран. Сейчас Камилл журналист парижской радикальной газеты.

Могу сказать с уверенностью, за эти годы он совсем не изменился! Растрепанные длинные волосы, небрежность в одежде и улыбка до ушей создают о Камилле впечатление как о человеке беззаботном, не отягощенном рутиной повседневных дел.