— Представители умов современности не ходят у нее в любовниках, — уточняет Мадлен. — Им просто интересно с ней, но как женщину они ее не воспринимают. Да, они приняли ее в мужской круг. Однако учти, при разногласиях отношения с ней выясняют по–мужски.
Я молчу, она права. Мадлен продолжает говорить:
— Но на что ты жалуешься? С тобой тоже общаются величайшие умы, но для них ты остаешься слабой девушкой! Радуйся! Пусть они не открывают тебе свои тайны… хотя зачем тебе это надо?
Мы разговорились с ней как подруги. Я рассказываю ей про Поля. Мадлен начинает смеяться.
— И ты ревнуешь его к Теруань! — восклицает она. — Глупенькая! Зачем ему эта старуха! Она старше его на десять лет, он относится к ней как к матери.
— Но он с ней так мило ворковал! — говорю я. — Она клала ему руку на плечо, хихикала! Эта беседа доставляла Полю удовольствие.
Мадлен продолжает смеяться:
— Ну и что! Любознательному мальчику просто интересно в ее обществе. Думаю, нигде в Европе такого чуда он не видел… Ходят же люди в зверинцы! Вообще, выкинь эту чушь из головы. Зря ты стесняешься своей слабости, нежности, страхов — это придает тебе обаяния.
— Правда? — удивляюсь я.
— Конечно! — уверенно говорит Мадлен. — Именно эти качества помогли мне покорить Макса. Представляю, как бы он шарахнулся, увидев меня с двумя пистолетами за поясом.
Я начинаю хохотать.
— Вот! — восклицает Мадлен. — И вообще, ты любишь этого юношу? Извини, но мне кажется, что это всего лишь детская влюбленность, симпатия. Ну, мне пора.
Она уходит, я даже не успела поговорить с ней о Максе.
Перекусив, я решаю идти домой. Я выхожу из кафе.
— Как я ненавижу Теруань! — говорю я себе. — Хоть бы она оказалась убийцей!
Я останавливаю экипаж.
— В район Марэ! — велю я.
Мне нужно было видеть Макса. Слова Мадлен, конечно, приободрили меня, но что скажет Макс.
Прямо с порога я бросаюсь к нему на шею и рыдаю, как полная дура. Я ничего не могу с собой поделать. Мне больно и обидно, что понравившийся мне юноша меня не воспринимает.
— Что случилось? — спрашивает Жорж, поначалу я его не заметила. — За тобой гнались бандиты?
Я рассказываю о своих муках любви. Макс говорит мне то же самое, что и Мадлен. Только Теруань он не ругает.
Жорж хохочет:
— Ну, ты и придумала! Реветь из–за такой глупости!
В комнату вбегает Камилл.
— Знаете, кого я сегодня видел? Теруань и иностранца. Они так мило беседовали, шли под ручку. Это все неспроста…
Он строит красноречивую гримасу. Я сдерживаю слезы.
— Камилл, будь другом, заткнись, — говорит Макс.
Демулен смотрит на меня. Он все понимает.
— Прости, — говорит он виновато.
Камилл садится рядом со мной.
— О бедное дитя! — восклицает он, покровительственно обнимая меня за плечо. — Тебе суждено познать горечь любви! О! Любовь это мука! Бедное дитя!
Он достает платок и, всхлипывая утирает слезы. Я с изумлением смотрю на него. Если бы я не знала Камилла, то решила бы, что он издевается.
— Бедное дитя! — плачет он. — О-о! Эти драмы! Они способны довести до самоубийства бедную девушку!
Жорж дает ему подзатыльник. Камилл моментально замолкает.
— Все нормально, — говорю я. — Только не надо меня жалеть. Мне не нужна роль отвергнутой жертвы. Просто я не могу понять: раз я ему безразлична, зачем было знакомиться?
— Ты очень интересная и необычная девушка, — отмечает Жорж. |