Он платил крупной монетой, сдачи не брал. Я так легко влюбилась в элегантного господина. А однажды он дал мне сотню! Целую сотню! Я, помню, поцеловала ему руку. Тогда Морьес сказал, что хочет со мной увидеться завтра. Тон его был спокоен и холоден. Но завтра Морьеса уже не было на свете… Кто его убил?

Я погружаюсь в размышления. Лежа, так хорошо размышлять. Я дурочка! Я обманывала себя! Мне об этом все говорили. Все видели, как я смотрю на Морьеса. Мне говорили, что он на меня не обратит внимания, а если обратит, то только шутки ради. Они правы! Морьес никогда бы не полюбил меня.

В тот день, когда он назначил мне свидание, мне было не радостно, а больно! Радость я придумала, пытаясь обмануть себя. В тот момент я хотела, чтобы Морьес мне никогда не встретился, чтобы он умер… Но я верила в лучшее! Я верила! Я всегда думаю о хорошем, гоню черные мысли! Они мешают жить!

Мои размышления прерывает стук в дверь. Входит человек, о нем мне говорила Светлана. Мне страшно. У него внимательный холодный взгляд, мне кажется, он видит меня насквозь! Я все рассказываю ему: про Морьеса, про мою безответную любовь, про сотню. Зачем я это рассказываю? Я его боюсь. Он улыбается мне. Утешает меня. Мне уже не страшно. Я успокаиваюсь.

11 ОКТЯБРЯ, воскресенье

Я, Ретиф де ла Бретон, прогуливаясь по саду Тюильри, встретил одного из депутатов Собрания. Его зовут Робеспьер. Нет, мы говорим не о политике, а об убийстве мсье Морьеса.

— Увы, — говорю я. — Мне ничего не довелось заметить. Очень жаль.

— А Натали Планш вам знакома? — спрашивает депутат.

Я киваю. Моя поденщица. Ловкая тетка. Умудрялась делать уборку у всех солидных людей города. Я слышал, у нее даже был блокнот, куда она записывала дату и время визита.

— А Пьеретта Шабри? — продолжает он беседу.

— Да, я недавно видел ее в кафе, — отвечаю я. — Вдруг ей стало дурно, бедняжка!

Робеспьер задает мне еще несколько вопросов на тему, кого я подозреваю. Ох, Бог его знает. Никого! Именно это я ему и говорю.

— Вы мечтатель, не так ли? — вдруг спрашивает он.

Не знаю, какое это имеет отношение к делу.

— Можно сказать, — отвечаю я. — Скорее всего, я из тех, кому наш настоящий мир кажется жестоким и серым. Вот мы и создаем свои прекрасные миры. Но они у всех разные! Каждый видит свою утопию! Я надеюсь, мои романы помогут людям, повлияют на общество! Вот главная цель любого писателя. Я хочу, чтобы люди хотя бы попытались стать добрее.

— Вы видите счастье во всеобщем равенстве? — спрашивает Робеспьер.

— Не только, — отвечаю я. — Еще в гармонии и любви. Моя мечта, чтобы зло исчезло!

Он понимает меня. Я продолжаю:

— Увы, сейчас многие люди несут зло. Даже любовь не в силах победить их. Только смерть имеет власть над этими людьми. Рано или поздно они попадают в ее цепкие руки.

Я, Светлана, собираюсь на прием. Точнее на встречу. Слава богу, что придут простые люди. Не люблю сильно наряжаться. Пока молода, я могу себе позволить одеваться с небрежностью. Спустя годы придется за собой последить, если я не хочу раньше времени превратиться в старуху. Нет, я не из тех девушек, которым все равно, что надеть. Если честно, меня нельзя назвать одетой просто, но и нарядной тоже. Этого стиля сейчас придерживается большинство парижанок среднего достатка и выше. А вот некоторая небрежность мне присуща, но и это сейчас в моде.

Прием, если можно так выразится, проходит в загородном особняке рядом с лесом. Этот дом недавно приобрел один буржуа радикальных взглядов.