Изменить размер шрифта - +
Такие люди могут совершенно теряться, если что-то идет не по пра- вилам.

– Если позволите, я расскажу вам, что произошло на самом деле. То есть всю историю с самого начала.

– Время есть.

– Убийство было спонтанным. Главным преступлением был шантаж.

Александр недоверчиво поднял бровь. Еще в прошлый раз Платон Степанович должен был заметить, что разговоры об Ольге развивают эмоциональные способности его собеседника. Но он был так сконцентрирован на деньгах и волосатой заднице с потолка, что пропустил самое важное. Теперь он четко видел перед собой говорящий и дышащий портрет Псевдо-Тропинина. Разворот в фас нужен был, чтобы закамуфлировать нос, а бакенбарды для того, чтобы отвлечь внимание. Портрет был больше похож на другие работы кисти мастера, чем на модель, потому что, в принципе, живопись двухмерна, а человек объемен. Здесь важна воля заказчика узнать себя в сладком мареве фотошопа. Однако, узнав человека, развидеть его в портрете было уже невозможно. Все-таки мозг «видит» в гораздо большей степени, чем глаз.

– Но и здесь речь не о той колоссальной сумме, которую действительно выманил и вывез очень удачливый паразит. Убийца получил, дай бог, одну сто восьмидесятую часть от этого. И для него это было много. Он был вполне доволен. Его вообще все более чем устраивало. Он не был заинтересован в смерти Ольги, так сложились обстоятельства. Но позвольте, я сначала расскажу вам про девочку с секатором. Такой я увидел ее первый раз.

– Которая отравилась?

– Нет, конечно, она не травилась. Я съездил в институт, в котором она училась, и сравнил почерк на записке и тот почерк, которым она писала сочинения. Кстати, вдумчивые. Записка написана совершенно иначе. Причем человек, которые ее писал, знал про Алевтину все. Где лежит ее дневник, большая тетрадь с хозяйственными записями от руки. Он только про фотоаппарат не подумал. Возраст. Был бы ее ровесником, подумал бы. Все это было сделано на скорую руку. Меня с самого начала поразило то, как легко Алевтину называли глупой. В доме это было общим местом: вода мокрая, небо голубое, Алевтина дура. Ее отец в довесок обвинял ее в торговле телом. Потому что она в семнадцать лет снималась голой на собственный фотоаппарат! Какой проституткой она могла работать? Ей нужно было бы выезжать из поселка. Машину она не водит. Я опросил охрану на КПП – она выезжала с водителем, редко и, как правило, не одна. Если только, получив вызов, она перемахивала через стену и шла двое суток через лес на манер билибинской Василисы. Но все слушали глупого, злого алкоголика. Одинокая девушка мечтала о принце, который ее заберет. Представляла себя фотомоделью, кинозвездой. Исследовала свою сексуальность. Ольга убедила себя, что Аля – урод. А садовник видел, как она прекрасна. Он очень хотел, чтобы Аля оказалась гулящей – это развязало бы ему… Им всем удобно было сделать из нее козу отпущения. Вся эта история о том, как из умного ребенка делали овощ. Помню, когда я увидел ее первый раз, подумал, что она очень устала. Говорят, в молодости человек полон сил. Да, но большой вопрос, на что они уходят. Все навешивали на нее свое неудовольствие, презирали, смеялись. Все было, конечно, замаскировано, более-менее культурно. Ольга, по ее словам, занималась благотворительностью, по сути, вырастив себе девочку для битья. Каково было Але? Кого это волновало?

– И она отравила свою благодетельницу?

– Работодательницу. Алевтину вечно гоняли на кухню «подай-принеси», и это только в доме. К тому же последнее время она работала за отца, очевидно, боясь, что их выгонят. И я думаю, что она боялась этого неспроста, кто-то подкинул идейку.

– Она не должна была завидовать.

– Она и не завидовала. Она вообще получилась на редкость тонкой натурой. Понимаете, это во многом генетическая лотерея.

Быстрый переход