– Клянусь честью, вот замечательная мысль, вполне достойная этого влюбленного безумца!

– Решено. Я обыщу все известные мне тайники.

– Отлично! Далеко идти не придется, – произнес шевалье, исподтишка посмеиваясь.

Стараясь не шуметь, он отошел вглубь камеры, завернулся в плащ, растянулся на каменных плитах и притворился крепко спящим.

Карлик продолжал:

– А если я его не найду... если он умер... завтра я отравлюсь к принцессе и потребую его вернуть.

С горькой улыбкой он заключил:

– Без всякого сомнения, она отправит меня вслед за ним. Тогда Хуана так никогда и не узнает страшную правду. Она решит, что я погиб, стараясь спасти его, и будет оплакивать меня.

Он пробормотал еще несколько неясных слов, потом неожиданно загасил свечу и вышел, напутствуя себя:

– Вперед!

Тотчас же его внимание привлекла какая-то тень на белых плитах пола. Это был Пардальян, притворившийся спящим. Эль Чико вздрогнул:

– Француз!

Карлик почувствовал, что вот-вот упадет без сознания. Он не ожидал, что найдет своего соперника так быстро... Да еще здесь, у себя под боком... Чико удивленно пробормотал:

– Но как же это я не увидел его, когда входил? Ах да, плита скрывала его, а я не посмотрел назад. Кто бы мог предположить... Я еще так громко говорил сам с собой!..

Карлик тихонько подошел к Пардальяну; тот, казалось, спал глубоким сном, однако краешком глаза следил за Чико.

«Неужели он умер?» – мелькнуло в голове у карлика.

От этой мысли его бросило в дрожь – он сам не понимал, что было тому причиной: радость или страх.

Битва между добром и злом длилась уже долго. Но теперь добро одержало окончательную победу: Чико был исполнен решимости спасти своего соперника и был бы крайне удивлен, если бы ему сказали, что он совершает героический поступок. Он знал лишь одно: нельзя допустить, чтобы Хуана ненавидела его и называла убийцей. Вот и все. Остальное не имело значения.

Маленький человечек наклонился над шевалье, прислушался и уловил негромкое ровное дыхание.

– Он спит! – произнес карлик.

И хотя его одолевала неприязнь к французу, он все же невольно воздал ему должное и прошептал, тихонько кивая головой:

– Он храбрый. Он спит, а ведь наверняка знает, что его ждет, знает, что его могут убить прямо во сне. Да, он храбр; возможно, именно потому-то Хуана и любит его.

Без горечи, без зависти, просто констатируя очевидное, он заключил:

– Я тоже был бы храбрым, если бы был таким же сильным, как он... По крайней мере, мне так кажется.

Эль Чико и не подозревал, что тот, чьей смелостью он восхищался, лишь притворяется спящим и сам восхищается его, карлика, смелостью, которую тот в себе и не подозревал.

Глава 25

ЧИКО ОТКРЫВАЕТ, ЧТО У НЕГО ЕСТЬ ДРУГ

Карлик осторожно тронул шевалье за плечо. Тот сделал вид, будто внезапно проснулся, и сделал это так естественно, что у Чико и мысли не возникло, что его обманули. Пардальян сел; даже в таком положении он был на добрых пол головы выше карлика, стоявшего перед ним.

– Чико? – воскликнул изумленный Пардальян. И добавил жалостным голосом:

– Бедный малыш, и ты тоже стал узником! Ты и не подозреваешь, на какую чудовищную казнь нас обрекли.

– Я не узник, сеньор француз, – строго сказал Чико.

– Ты не узник? – вскричал безмерно удивленный Пардальян. – Но что же тогда ты делаешь здесь, несчастный? Разве ты не слышал: нас ждет смерть, отвратительная смерть.