– Это верно, сударыня. Вы можете не сомневаться – мы не забудем ваших наставлений.

Фауста одобрительно кивнула и продолжала:

– Для осуществления моих обширных замыслов мне понадобятся люди, лучшие из лучших, вот почему я выделила вам. Надо, чтобы эти люди были твердыми военачальниками в отрядах, которыми им предстоит командовать, и отважными и решительными при исполнении полученных ими приказаний.

– На сей счет, сударыня, я, полагаю, могу утверждать, что вы будете удовлетворены нами, – заверил герцог от имени всех.

– Я верю, – отвечала Фауста. – Но одновременно этим храбрецам придется согласиться на то, чтобы оставаться послушными орудиями в моих руках.

Центурион не шелохнулся. Он знал, с каким грозным противником все они имеют дело. Он был уже укрощен.

Однако другие сконфуженно переглянулись. Разумеется, они не ожидали подобного требования. А жесткий тон, каким все это было сказано, выдавал решимость, которую ничто не может сломить.

Фауста угадала их мысли.

– Конечно, это тяжело, – сказала она, – особенно для людей ваших достоинств. И все-таки необходимо, чтобы все обстояло именно так. Я намереваюсь остаться мозгом, который думает. Вы же станете руками, которые выполняют. Ваша роль, однако, будет достаточно значительна, чтобы принести вам почести и славу – не забывайте об этом. Если вы согласитесь, то судьба, ожидающая вас, превзойдет своим блеском все, что вы могли себе представить в самых безумных своих мечтах. Дабы вы не оставались в неведении, я должна сразу же добавить, что вы найдете во мне требовательного и сурового хозяина, не допускающего никаких пререканий, но также хозяина справедливого, беспристрастного и щедрого сверх всякой меры. Если среди вас есть колеблющиеся, они могут удалиться, пока не поздно.

Более жесткую откровенность трудно было себе представить. Равно как и большую властность, и тон, и поведение принцессы указывали: заговорщики и впрямь видят перед собой исключительную женщину, которая станет их хозяйкой в самом полном смысле этого слова. Эта белая надушенная ручка с розовыми ноготками обладает необыкновенной силой, так что вырваться будет невозможно, не стоит и пытаться.

Но зато какое ослепительное будущее приоткрывалось перед ними!

Сомневаться не приходилось: эта итальянка выполнит намного больше того, что она обещает. Что же касается возможности бороться с нею, то достаточно было взглянуть на это лицо, излучающее силу и отвагу, достаточно было увидеть решительное выражение этого проницательного взгляда, чтобы понять – смельчака неизбежно ожидает поражение.

Герцог и его друзья подпали под ее влияние – как и Центурион, как и вообще все, кто приближались к этой незаурядной женщине.

Герцог выразил мысли всех присутствующих:

– Мы согласны, сударыня. Вы можете всецело располагать нами!

– Отлично, господа, – произнесла Фауста низким голосом. – Будьте спокойны, вы подниметесь так высоко, что, быть может, сами будете удивлены. Я рассчитываю на вас. Вы поможете мне установить строжайшую дисциплину и удерживать наших людей от всяческих необдуманных поступков. Сейчас это важнее всего. Я не буду терзать ваш слух и повторять уже слышанные вами слова о веротерпимости и свободомыслии. Вы в них не поверите, да я и сама так не думаю. Однако будет полезно, чтобы до поры до времени эти идеи распространялись в народе. Позднее все встанет на свои места. Проявите терпение. Мы мечтаем о великих свершениях. Воссоздать империю Карла Великого вполне возможно. Я чувствую в себе достаточно сил, чтобы успешно осуществить этот грандиозный замысел. И тот, кого мы выбрали, будет править едва ли не целым миром только благодаря вам.