Бюсси-Леклерк и трое из бывших Сорока Пяти остановились перед носилками и, сняв шляпы, стали ждать, когда Фауста начнет их расспрашивать. Наконец она произнесла:

– Итак, господин де Бюсси-Леклерк, вы мчались именно ко мне?

Бюсси склонился в поклоне.

Фауста оглядела его и, не выказывая ни удивления, ни волнения, спросила:

– Так что же вы хотите мне сказать?

– Я послан к вам аббатисой бенедиктинок Монмартра.

– Стало быть, Клодина де Бовилье не забыла Фаусту?

– Всякий, кто хоть раз приблизился к принцессе Фаусте, никогда не забудет ее.

Бюсси умолк, желая оценить, какое действие произведет его ответ, казавшийся ему самому весьма галантным.

Фауста невозмутимо продолжала:

– И чего же от меня хочет госпожа аббатиса?

– Сообщить вам, что Его Величество Генрих Наваррский осведомлен о малейших деталях миссии, с которой вы направляетесь к Филиппу Испанскому... Беарнец уже не первый год мечтает сесть на французский трон и подготавливает свое восшествие на престол. Сегодня он полагает, что его мечты как никогда близки к осуществлению. И именно в этот момент возникаете вы, в результате чего у него появляется грозный соперник, способный навеки разрушить все его надежды... Берегитесь, сударыня! Генрих Наваррский не отступит ни перед какой крайностью, чтобы остановить и уничтожить вас... Берегитесь! Вам объявлена война!

– Значит, с этим предупреждением вас и послала ко мне Клодина де Бовилье?

– Я уже имел честь говорить вам об этом, сударыня.

– Меня уверяли, будто король Генрих расположился лагерем в монмартрском аббатстве... Это верно?

– Совершенно точно, сударыня.

– Говорят, король легко увлекается. Клодина молода, хороша собой, и ее ранг аббатисы, по слухам, не ограждает ее от искушения.

Бюсси едва заметно улыбнулся:

– Понимаю, сударыня... И однако, аббатиса не колебалась, выбирая между королем Генрихом и вами – сами видите.

– Хорошо! – строго произнесла Фауста. – Это все, что вы имели мне сказать?

– Прошу прощения, сударыня, но госпожа де Бовилье особо порекомендовала мне нанять вам на службу несколько храбрых и преданных дворян и привезти их к вам.

– Для чего, сударь? – сказала Фауста с обескураживающим спокойствием.

– Но, сударыня... – пробормотал озадаченный Бюсси-Леклерк, – чтобы охранять вас... защищать... Разве вы не слышали: на вас готовится нападение, нападение сокрушительной силы.

– Мы находимся в Испании, где никто не осмелится выказать непочтение той, кто путешествует под покровительством короля и его великого инквизитора... Во всем же остальном кардинал Монтальте, которого вы здесь видите, будет вполне надежной защитой.

– Но, сударыня, речь идет не о короле Филиппе и не о его подданных!.. Речь идет о короле Генрихе и о его тайных агентах – а это французы, и, поверьте мне, они обращают столько же внимания на покровительство великого инквизитора, сколько Бюсси-Леклерк – на удар шпаги.

В этот момент всадник на равнине, с которого Фауста не спускала глаз почти во все время своей беседы с Леклерком, достиг горы и, продолжая свой путь по дороге, извивавшейся по склону, исчез за поворотом.

– Я полагаю, вы правы, сударь, – ответила наконец Фауста. – И посему я принимаю предложенную вами охрану и заранее одобряю условия, возможно, оговоренные вами от моего имени. Кто эти дворяне?

– Трое самых храбрых и самых бесстрашных из Сорока Пяти – те, кого называли личной гвардией короля.

И представил их одного за другим:

– Господин де Сен-Малин, господин де Шалабр, господин де Монсери.